Туманы замка Бро
Шрифт:
Грегори качнул головой.
– Я был бы рад, – снова, стараясь спрятать улыбку, сказал он. Кейтлин улыбнулась ещё шире и замерла, глядя на спутника.
– Что? – спросил Грегори, чувствуя, что и его губы силятся расползтись в улыбке.
– Я хотела бы нарисовать тебя.
Сердце Грега стукнуло, и он прикрыл глаза, задержал дыхание, пытаясь замедлить бег крови по венам.
– Зачем? – спросил он.
Кейтлин пожала плечами. Она всё ещё продолжала внимательно рассматривать лицо Грега.
– Я всегда рисовала, чтобы увидеть наяву свои сны. Наверное, и правда странно, что я хочу нарисовать того, кто и так существует наяву. Но я целыми днями думаю о тебе. И мне уже трудно представлять что-то ещё, кроме твоего лица.
Грегори открыл глаза.
– Ты так хочешь увидеть их наяву? – спросил он, и улыбка исчезла с его губ.
Кейтлин отвернулась, и взгляд её замер, устремлённый куда-то сквозь лобовое стекло. Потом медленно кивнула.
– Да. Они бывают болезненными, Грег. Но они куда реальнее всего того, что происходит здесь. А я устала… устала жить в мире, который мне безразличен.
Грег вздохнул.
– Ни в прошлое, ни в свои сны попасть нельзя. Нравится тебе или нет, но это твой мир. Ты должна научиться его любить.
Кейтлин вскинулась, взгляд её заострился, и Грегори на мгновение показалось, что он видит Милдрет – такую, какой она была.
– Я не должна ничего и никому.
– Даже себе?
Кейтлин снова опустила плечи и замолкла, растерянно глядя в пустоту.
– Не знаю, Грег. Я запуталась. Но я знаю, что не хочу здесь жить.
Грег вздохнул. Он знал это чувство, хотя не мог бы сказать, что оно так уж ему близко. В отличие от Кейтлин у него было всё, что могло бы наполнить его жизнь – а теперь, кажется, была ещё и Милдрет.
– Куда тебя отвезти? – спросил он.
Кейтлин плотно сжала губы. Грег ждал. Торопить её он совсем не хотел – ему хорошо было просто сидеть вот так, рядом, в тепле салона, и говорить. Если бы знать, что Кейтлин никогда не отвернётся от него – тогда можно было бы вообще никуда её не отпускать.
– Я не хочу к Джеку, – сказала Кейтлин. – Я не хочу с тобой расставаться.
Грег закрыл глаза. Представил стройную фигуру в одном полотенце на собственной кухне. Потом – лицо Кейтлин в окружении растрёпанных волос, тонущее в подушках на диване в гостиной. Захотелось взвыть.
Он молча завёл мотор, и только когда машина свернула, услышал вопрос:
– Куда мы едем?
Грег не стал отвечать. Впрочем, Кейтлин ответа особо и не ждала. Она убрала картину на заднее сиденье и, достав откуда-то блокнот, принялась что-то набрасывать карандашом. Не удержавшись и кинув взгляд на бумагу, Грегори увидел собственное лицо. Кейтлин поймала его взгляд и улыбнулась, и не думая прятать набросок. Грег покачал головой. Ему опять захотелось улыбаться, но он заставил себя подавить порыв.
Машина остановилась около небольшого ресторанчика, и Грег вышел, давая понять, что нужно следовать за ним. Поставил машину на сигнализацию и вошёл внутрь.
Они устроились на диванчиках у окошка и, заказав лёгкий ужин, замерли в молчании, глядя друг на друга.
Грегори заметил, что Кейтлин не очень-то любит говорить о себе. Это была не застенчивость – скорее, просто отсутствие потребности рассказывать о том, что с ней происходило. Сам он тоже не любил говорить, так что они постоянно оказывались в подобной тишине. Грег видел в глазах Кейтлин любопытство, но не спешил на него отвечать – боялся, что невзначай произнесёт что-то не то. С другими он легко разделял прошлое и настоящее, но другие были будто бы за стеной, а Кейтлин – здесь, внутри него. Он то и дело путал имена у себя в голове, то и дело ждал, что Кейтлин произнесёт что-то, что могла бы сказать только Милдрет – но этого никогда не происходило. Или почти никогда. По крайней мере, такое случалось настолько редко, что Грег ничего не замечал.
– Расскажи о себе, – попросил Грег наконец, продолжая разглядывать её.
Кейтлин пожала плечами.
– Ты знаешь обо мне всё. Лучше расскажи о себе.
Грег улыбнулся. Хотелось ответить то же самое, но приходилось напоминать себе, что Кейтлин спрашивает, скорее всего, не о прошлом, а о том, что происходит сейчас.
– Где ты работаешь? – уточнила наконец Кейтлин.
Грег улыбнулся краешком губ.
– Я пишу.
Брови Кейтлин поднялись вверх.
– Замки, – уверенно сказала она.
– Нет, – Грег качнул головой, – первая работа была по Камбрии, да. Потом Лондон. И в следующем году будет Париж.
– Я почти угадала, – Кейтлин задумчиво улыбнулась, соотнося что-то у себя в голове. – А почему именно так?
– Мой отец увлекается историей, – произнёс Грегори то, что говорил всегда, и то, что ему самому впервые показалось враньём.
Кейтлин разочарованно покачала головой, но ничего не сказала. Иногда Грегу казалось, что Кейтлин помнит всё. Что видит его насквозь.
На какое-то время разговор снова заглох. Принесли ростбиф с картошкой и розмарином. Они ели, то и дело поглядывая друг на друга, и Грег чувствовал, что с каждой секундой всё более невыносимо становится просто смотреть – хотелось касаться волос Кейтлин, её щёк, чувствовать, что она в самом деле живая.
Кейтлин отставила тарелку в сторону и, наклонившись вперёд, негромко произнесла:
– Поцелуй меня.
От этой тихой просьбы, звучавшей почти как приказ, по телу Грега пробежала дрожь. Он тоже наклонился вперёд, вглядываясь в лицо Милдрет, но не касаясь её губ. Горячее дыхание скользило по его собственным губам, а затем Грегори обдало жаром, когда Милдрет жадно впилась в его губы, куснула, требуя больше, требуя внимания к себе, сводя с ума и срывая остатки тормозов.
Грег думал, что поцелуй, если он и случится, будет нежным – потому что эту Милдрет хотелось беречь, холить изо всех сил – но стоило к ней прикоснуться, как всякие мысли улетучивались из головы, и хотелось уже просто втиснуться в неё, поглотить целиком.
– Я люблю тебя… – прошептала Кейтлин, оторвавшись наконец от его губ. Они соприкоснулись лбами, и Грегори закрыл глаза, просто наслаждаясь этой близостью и теплом. – Поехали к тебе.
– Ничего не будет, Мел…
– Всё равно.