Туркестан
Шрифт:
На обширном дворе Алексей успел разглядеть несколько построек. Назначения всех он не знал. Вроде бы скотный двор, летняя кухня под навесом, нечто вроде флигеля… Их провели не в душную мехмонхону, а посадили в айване [73] и подали чай.
Лыков хотел тут же взять быка за рога, но опытный Скобеев остановил его.
– У сартов имеется поговорка: торопливость есть свойство дьявола. Сначала надо поговорить о пустяках, выказать хозяину свое уважение.
О пустяках гутарили чуть не полчаса. Обсудили виды на урожай
73
Айван – веранда.
– Я сам собирался навестить вас, поскольку узнал про Исламкуля. Он изменил имя, теперь его зовут Мумин.
– Ишь ты! – усмехнулся полицмейстер. – Мумин, Алексей Николаевич, переводится как «верный». И это человек, давший ложную присягу на Коране, мутагам!
– Сын шайтана остается сыном шайтана, как бы он себя ни называл, – продолжил аксакал. – Теперь этот негодяй находится на службе у ишана…
– …Ходжи Сеидова, – закончил за него капитан.
– Да. Вы уже сами узнали?
– Узнали, уважаемый. Но что еще известно вам? Мы извещены, что Исламкуль обретается в доме ишана за мечетью Караташ. И командует там охраной шейха.
– Это так.
– А что вы, достопочтимый Карымдат-ходжа, скажете о самом шейхе?
Аксакал нахмурился.
– Он не по праву получил большое наследство.
– Но ведь Сеидов был при Абдуле Касым-хане хальфой, – как бы возразил капитан. – И унаследовал все на законных основаниях.
– Да, однако сам Сеидов недостоин того, чтобы называться ишаном! Жадный, злой… Он и Корана толковать не умеет! Люди послушают такого ишана и уходят к другим. Как только мудрый Касым-хан избрал его себе в помощники? Удивляюсь.
– А что если я вам скажу, что Сеидов убил своего учителя? Чтобы завладеть его местом и его богатством.
Аксакал по-детски выпучил глаза и некоторое время думал: не ослышался ли он? Потом живо вскочил, закрыл поплотнее дверь и пробормотал:
– Не верю!
– А вот послушайте меня, потом и говорите, – заявил Иван Осипович и пересказал их с Лыковым догадки.
– Как видите, все сходится, – закончил он. – Но для русского суда нужны доказательства. Мы собираемся вскрыть могилу святого, взять прядь его волос и сделать их химический анализ. Если шейха отравили мышьяком, то в волосах будет яд. Поверите ли вы такому доказательству? Или скажете, что русские власти все придумали, чтобы сместить неугодного ишана?
Аксакал молчал.
– Вы не верите в науку? – осторожно спросил его Лыков.
– Это наука неверных!
– А если анализ будет делать мусульманин? И присягнет на Коране?
– Тогда другой разговор!
– Иван Осипович, есть в Ташкенте такой человек?
– В Ташкенте нет, а вот в казачьем лагере имеется, – ответил полицмейстер. – Полк-то оренбургский! А среди оренбургских казаков немало инородцев-мусульман. И там служит доктор. Полковой врач. Он как раз правоверный.
– И состоит
– Уважаемый ходжа, – продолжил полицмейстер. – Если наша догадка верна, убийца обязан понести наказание. А наказывать ишана, духовного учителя, просто так нельзя. И доказательства отравления не должны вызывать сомнений в первую очередь у самих туземцев. Понимаете меня?
Аксакал молча кивнул.
– Я хочу просить вас с самого начала следить за этим делом. Присутствовать при вскрытии могилы, при заборе волос или иных останков и потом при их анализе. Чтобы не было слухов, что, например, волосы подменили. А потом вы все расскажете своим землякам. У вас авторитет, вам они поверят быстрее, чем русским. Согласны помочь нам?
– Я подтвержу ваш рассказ и тем наживу себе могущественных врагов, – глухо ответил ходжа. – Зачем мне это?
– А предательское убийство святого человека, пира, собственным учеником? Разве оно не требует наказания? Вспомните поговорку: работающий для хорошего дела не попадает в ад.
Старик осекся, задумался. Лыков, хоть и понимал, что он для сарта пустое место, счел нужным добавить:
– Святого человека убили не только из-за денег.
– Что еще? – нехотя спросил хозяин.
– Он не желал крови. Абдул Касым-хан берег правоверных, удерживал их от бунта, а русскую власть – от лишнего зла. И за это его убили.
– Кто?
– Те, кому нужна смута. Фанатики, ослепленные люди. И еще англичане.
– Инглизы? Им-то зачем?
– Вспомните, вы сами сказали, что Исламкуль бежал в Индию.
– Он спасался от вас.
– Не в Хиве, не в Бухаре, не в Герате, где он мог легко отсидеться. Исламкуль полтора года провел в Индии. А теперь пишет туда письма. И рассылает по всему краю дервишей-подстрекателей!
Карымдат-ходжа покосился на полицмейстера. Тот кивнул:
– Господин Лыков говорит правду. Но не всю. Исламкуль поручил шайке локайцев, той, что мы недавно побили, совершить покушения на наших людей.
– Зачем?
– Вы слышали, что в крае снова стали убивать русских? Погибли четыре человека, если считать с Христославниковым. Среди них один офицер. Такого не было уже много лет! И вдруг опять.
– При чем здесь Сеидов?
– Он оплачивал эти убийства. Нами захвачен казначей шайки, Мулла-Азиз. Он лично оприходовал деньги за офицера, которые ему передал Исламкуль! Если не верите, я устрою вам свидание с казначеем, он подтвердит.
– Исламкуль велел убить русских и платил за это деньги… – забормотал себе под нос аксакал. – Исламкуль служит Ходжи Сеидову. Зачем тому русская кровь?
– Затем, что власть будет мстить. В частности, у сельских обществ, на чьих землях совершены убийства, отобрали землю. Убили локайцы, а пострадали невинные декхане! Как они после этого станут относиться к русскому царю? Вот то-то… Сеидову и его хозяевам-англичанам нужно недовольство. А конфискованную землю, кстати сказать, тот же Сеидов и прибрал к рукам – с помощью уже наших негодяев. Ведь в администрации имеются и такие!