Турнир
Шрифт:
[3] Cui prodest? Cui bono? – Кому выгодно? В чью пользу? (лат.). Автор выражения — знаменитый римский юрист Кассиан Лонгин Равилла (I в.). Как сообщают древние авторы, он рекомендовал судьям при разборе дела всегда искать, кому может быть выгодно данное преступление: как правило, этот путь рассуждений ведет к обнаружению или самого преступника и (или) того, кто за ним стоит, направляет его действия.
[4] Антипатрида - древний город, построенный Иродом Великим и названный в честь его отца Антипатра Идумеянина. Он лежал между Кесарией Приморской и Лиддой, на римской дороге из Кесарии в Иерусалим.
[5] Железа Творения - glandula creaturae – орган, открывающий магом доступ к магическим потокам. Расположена в Чревном сплетении и защищена сверхпрочной магической оболочкой - divina testa – божественной скорлупой.
Глава 5(2)
2. Габи
– Сегодня попробуем кое-что новое, - сказал ей за завтраком брат.
Возможно, он ждал, что Габи станет спрашивать, - Куда? Что? – но, если так, она его разочаровала. Ей некуда было спешить: обещал, покажет. Так, о чем, тогда, речь? Она неторопливо промокнула губы белоснежной салфеткой, подвинула ближе свой портсигар и снова посмотрела на Триса:
– Ты же знаешь, - обозначила она «техническую» улыбку, - куда ты, туда и я. Только скажи.
– Тогда, пошли, - пригласил Трис, так и не дождавшись от нее иной реакции. Подождал, помолчал, словно бы, размышляя, стоит ли продолжать, и позвал за собой. Видимо, решил, что оно того стоит, и она была с ним полностью согласна, не уточняя пока, что там и как.
После того, как накануне Трис пригласил ее на узкий экономический форум, Габи поняла, что именно теперь он окончательно все для себя решил, признал ее сестрой, а значит, вторым человеком в клане. И это уже не формальность, а твердое решение. Но для нее все с этим признанием было никак не просто и отнюдь не однозначно. С одной стороны, это «большое все», – а именно, признание и все, что с этим связано, - дорогого стоило. Настоящая честь, если не кривить душой, и констатация того непростого факта, что она нечто большее, чем обычный, пусть и редкий колдовской феномен. Но, в то же время, именно из этого обстоятельства становилось очевидно, что теперь Трис так просто от нее не отстанет. Станет учить и пестовать, дрессировать и воспитывать, пока не выточит из нее настоящего помощника, свою правую руку - коннетабля клана Мишильер. И, следовательно, - тут и к гадалке не ходи, - жизнь Габи станет еще тяжелее, хотя, казалось бы, куда больше? Но не даром же говорят, была бы шея, а ярмо на нее всегда найдется. И новый статус означал, среди прочего, больше ответственности и выполнение задач повышенной сложности, хотя, она и так уже пахала, как какая-нибудь тягловая лошадь. Впрочем, стонать теперь поздно, ведь у Габи нет права выбора. Трис ей его попросту не оставил. Поэтому, вернувшись накануне с очередной танцевальной вечеринки, она три часа кряду, - до полного физического изнеможения, - читала финансовые отчеты клана и аналитические записки, составленные находящимися на службе у Мишильеров экспертами. И ведь это только начало. Турнир турниром и магия магией, а учиться все равно придется много и таким вещам, о существовании которых она раньше даже не подозревала. Впрочем, это вчера, потому что сегодня Трис, похоже, придумал для нее что-то совершенно новое.
Они сели в его тяжелое авто – четырехдверную Hispano-Suiza J12[1] - и поехали сначала на юг, а затем через мосты на правый берег Роны в Ла Мулутье, где, как знала Габи, располагались многочисленные заводы и фабрики агломерации Лион. Вот на одно из этих вечно отравляющих воздух промышленными дымами предприятий, они в конце концов и приехали. Тяжелые металлические ворота открылись перед их автомобилем, и еще через пять минут Трис припарковал своего тяжеловеса около какого-то здания, построенного из красного кирпича, и больше всего похожего на заводской цех. Цехом это высокое и узкое строение и оказалось. Литейным, если Габи правильно поняла назначение установленного здесь оборудования.
– Это наш завод, - объяснил ей Трис, проводив к противоположной стене огромного жаркого помещения, туда, где были установлены совершенно непонятные по устройству глиняные формы довольно большого размера. То есть, Габи, разумеется, поняла, что в эти формы, по всей видимости, заливается расплавленный металл. Непонятно было другое: откуда берется металл, поскольку рядом с формами не обнаружилось ни одной даже самой маленькой плавильной печи. Не известно было так же, что именно должно было получиться в этих формах, когда металл наконец застынет.
– А теперь, сестра, - кивнул Трис на ближайшую к ним форму, - смотрите внимательно, я научу вас одному маленькому чуду.
– Давайте! – кивнул он рабочим, и вскоре рядом с первой формой появилась тележка, - кажется, такие сделанные из железа тележки называются вагонетками, -заполненная каким-то, как показалось Габи, металлическим мусором. Слитки меди, оловянная стружка, какой-то рыжий песок, похожий на измельченную породу, впрочем, всего было не рассмотреть, поскольку Габи не видела, что там насыпано в тележку ниже верхнего открытого взгляду слоя.
Итак, рабочие притащили весь этот мусор, а еще через несколько минут два молодых мага – судя по их напряженным лицам, оба были слабосилками, - подняли содержимое вагонетки в воздух и подвесили довольно-таки компактной кучей прямо над формой.
– Смотрите, Габриэлла, - повторил Трис. – И постарайтесь ничего не пропустить.
А в следующее мгновение ее брат уже начал колдовать, и то, что он сделал, не было похоже ни на что из того, что ей приходилось видеть раньше. Правду сказать, это была очень странная магия. Пожалуй, это можно было бы назвать плетением, потому что вторым зрением Габи видела нечто яркое, необычное и очень похожее на плотно сплетенный из цветных проводков жгут: три разных потока стихии Огня, - оранжевый Гефест, доступный лишь таким магам, как Трис и Габи, багровый Сурт[2], на который было даже страшно смотреть, и кроваво-красный Темный Рубин. От этого последнего веяло смертью и ужасом, но в плетение, как ни странно, входили так же зеленоватый поток Живого Воздуха и два потока магии Земли, охряный и терракотовый, названий которых Габи то ли не знала, то ли забыла под впечатлением момента. Разумеется, все это было весьма условно, так как визуализация потоков, как объяснил ей Трис, являлась делом трудным и, в известной мере, интуитивно-индивидуальным, но сама Габи воспринимала магию именно так и уже знала, что такими видят стихийные потоки только по-настоящему сильные колдуны и колдуньи, да и то отнюдь не все.
Между тем, магическое воздействие оказалось не только запредельно красивым, но и невероятно эффективным. Подведя жгут плетения к мусору, подвешенному над формой, Трис буквально за несколько мгновений превратил исходный материал в кипящий расплав.
– Обратите внимание, сестра, на температуру и граничные условия.
Но Габи не надо было напоминать. Она это увидела сама. Чудо свершалось не благодаря одной только температуре, хотя, если Габи правильно опознала металлический tungsten[3], температура в точке плавления должна была быть выше 3422°C. Но температура и давление, судя по всему, являлись всего лишь граничными условиями, а остальное и главное сводилось к одному непростому слову «магия».
Вскоре, поменяв несколько раз цвет, расплав превратился в ярко сияющую алым, желтым и оранжевым однородную массу, и два мага-плавильщика отпустили его, позволив наполнить целиком стоявшую под ним глиняную форму.
– Сейчас мы создали самый легкий из самых прочных сплавов, - прокомментировал свои действия Трис. – Сможешь повторить?
Габи смогла, хотя это оказалось совсем непростым делом. «Плести» - если использовать метафору, - приходилось не из нитей и даже не из шелковой лески или, скажем, бечевки, а из стальной проволоки. Такое занятие требовало не только незаурядного мастерства, но и огромной силы. Впрочем, у Габи все получилось, и за следующие три четверти часа она заполнила правильно созданным расплавом еще три глиняные формы.
– Отливки пойдут на строительство скоростных самолетов, для которых ты изготовила сейчас каркасы из невероятно крепкого и легкого сплава. Каждое такое изделие, - кивнул Трис на форму с остывающим расплавом, - стоит тысячу триста золотых франков, и, значит, сегодня ты не только помогла нашему семейному бизнесу, но и для себя любимой заработала триста шестьдесят золотых империалов. Десять процентов от стоимости каркаса и треть от стоимости твоего любимого автомобиля.
– Так просто? – удивилась Габи, оценив легкость, с которой, оказывается, она могла добывать деньги.