Турнир

Мах Макс

В стоицизме пневма - жизненная сила, отождествляемая с логосом-первоогнём, космическое «дыхание», дух.

[11] Гипербола (из древнегреческого: «переход; чрезмерность, избыток; преувеличение») - стилистическая фигура явного и намеренного преувеличения, с целью усиления выразительности и подчёркивания сказанной мысли.

[12] Путто (итал. putto, лат. putius - маленький мальчик, младенец, крошка) - художественный образ маленького мальчика, встречающийся в искусстве Ренессанса, барокко и рококо.

Глава 5(3)

4. Габи

Временами ей казалось, что это и не она вовсе, а какая-то другая девушка, на которую сама Габи смотрит как

бы со стороны. С восхищением и ужасом, с удивлением и оторопью, иногда даже с возмущением и гневом. Но все-таки смотрит, как посторонняя, не изнутри, а снаружи. Соблюдая известную дистанцию и даже не пытаясь подражать той, кто ни в коем случае не она. Где коннетабль клана Габриэлла Мишильер и где Габи Новак? Почувствуйте разницу, как говорят в Пойме!

Вот и сейчас, кто из них двоих дурил голову князю Трентскому, она или Она? Непраздный вопрос, к слову сказать, поскольку стремительный обмен репликами Габриэлла Э’Мишильер провела с поистине изощренной виртуозностью. Впрочем, это был лишь первый вопрос из двух и, если честно, не самый важный. Рассматривая задним числом их диалог с Зандером, Габи вынуждена была признать, – то есть, признаться самой себе, - что ничем иным, кроме ревности всю эту суету не объяснишь.

«Я его приревновала к Анаис? – спросила она себя, заставив отвечать, как перед лицом богов, лишь правду и ничего кроме правды. – Похоже, что так оно и есть. Я ревную!»

Открытие оказалось для нее полной неожиданностью, поскольку до этого момента она, вроде бы, никогда не ревновала ни одного мужчину ни к одной другой женщине. Она даже Зандера, если вспомнить, ни разу ни к кому не приревновала, хотя он ей, по идее, действительно нравился. Но симпатия эта до поры до времени была чисто умозрительной, и Габи, например, нисколько не мешало, что князь Трентский участвует в Турнире и, значит, хочет или, во всяком случае, собирается жениться на Эве Сабинии. И вдруг такая эмоциональная реакция, и на кого? На драную кошку Анаис д’Антиньи?

«Ну, допустим, на драную кошку Анаис не похожа, - признала Габи, немного «отдышавшись». – К тому же она настоящая принцесса!»

«А я тогда, кто?» - возмутилась она через мгновение. – Я, между прочим, и сама княжна!»

Однако Габи прекрасно понимала, что сама она княжна только по названию, а что касается внешности, то не ей равняться с Анаис Брабантской. Баронесса д’Антиньи была настоящей красавицей. Крупная, но не толстая, она была ненамного старше Габи. Месяц назад ей исполнилось двадцать, и при дворе поговаривали, что Турнир может помочь найти достойного жениха не одной лишь Эве Сабинии. По слухам, принцесса Брабантская тоже присматривает себе безупречного кавалера, что при ее внешности, богатстве и знатности рода проблемой, разумеется, не станет. Любой второй – после первого, разумеется, которого ждет постель будущей императрицы, - став избранником Анаис д’Антиньи, попросту описается от счастья. Так что, и ревновать, вроде бы, не к кому: Анаис птица слишком высокого полета даже для кого-нибудь вроде коннетабля клана Мишильер, которая, видят боги, и сама летает так высоко, что смотреть на нее снизу – голова закружится. Но одно другому, похоже, не помеха: так что, да, приревновала и еще как. А где ревность, там и любовь или, по крайней мере, страсть. И получается, что вопросов уже гораздо больше двух. Ревнует ли Габриэлла Зандера и, если ревнует, означает ли это, что она влюбилась?

«Любовь не стыдное чувство! – напомнила себе Габи, плавно перемещаясь по дворцовым залам, вступая тут и там в короткие обмены репликами, но при этом нигде не задерживаясь больше, чем на минуту-две, лакомясь между делом парниковой клубникой, попивая шампанское, покуривая с рассеянным видом свою традиционную черную сигарету, вставленную в длинный мундштук вырезанный из белоснежного бивня нарвала. – Однако ревность? И, если ревную я, не приревнует ли кто-нибудь и меня?»

Следовало признать, что точно так же, как Габи не знала, кто из них двоих, -слободская девчонка Новак или княжна Габриэлла Мишильер, - испытывает чувство ревности, ей было неизвестно, не приревнует ли часом кто-нибудь и ее саму. Ведь, если она, и в самом деле, неровно дышит к Зандеру, как знать, не взбесится ли узнав об этом господин Небог? Нрав и повадки Источника намекали на то, что он тот еще собственник, но поскольку он все-таки не Homo sapiens, а кто-то приравненный к великим богам, возможно, Золотой человек не настолько сосредоточен на такой незначительной личности, как младшая сестра тана, а, если даже и сосредоточен, то, может быть, не настолько мелочен, чтобы ревновать ее к простому смертному, пусть даже этот несчастный князь и ученый колдун?

Двигаясь без видимой цели по помещениям дворца от одной группы дам и кавалеров к другой, Габи снова вернулась в огромный зал для приемов – много золота и зеркал, и еще больше потолочных и стенных росписей, - и как бы случайно оказалась неподалеку от принцессы Эвы Сабинии. Наследница престола в окружении небольшой стайки своих ближайших подруг сидела в элегантном кресле неподалеку от высокого венецианского окна. Вся компания, - в которую, наряду с дамами, затесались и несколько кавалеров, - разместилась на тесно сдвинутых креслах, пуфах и банкетках. Все были невероятно оживлены и несколько излишне веселы. Возможно и даже скорее всего, они выпили лишнего, но останавливаться, судя по всему, не собирались: слуги то и дело подносили им все новые и новые подносы с бокалами, наполненными шампанским, и уносили пустые.

Габи рассеянно взглянула на них и, плавно изменив траекторию движения, направилась к принцессе. Несколько неторопливых шагов в правильном направлении, и она оказалась в поле зрения герцогини Перегор. Мария заметила подругу, - во всяком случае, они дней десять уже как считались подругами, - и отреагировала практически мгновенно. Спонтанный отклик ее был скорее всего искренним, тем более, что она, и в самом деле, раскаивалась в том, что, пусть и против своего желания, оказалась втянута в глупую провокацию с отцом и сыном Новаками.

«Вот тоже к слову вопрос! – отметила мысленно Габи, отвечая улыбкой на улыбку. – Кто и как меня вычислил и зачем чинил мне козни? Ведь кто-то же уговорил Эву Сабинию устроить мне засаду!»

Вопросов заведомо было больше одного, но суть в данном случае не в том, как их сформулировать, а в том, что скрывалось за словами и действиями. И вот это занимало Габи едва ли не больше прямых и косвенных последствий случившегося. Трис, насколько она могла судить, был заинтригован этим никак не меньше ее, поскольку считал, - и не без повода, - что все эти странные на первый взгляд телодвижения направлены, прежде всего, против него, как главы клана Мишильер. Габриэлла в этом случае могла оказаться всего лишь случайной жертвой или, как говорят боевые маги, сопутствующим ущербом, но ни то, ни другое ее никак не устраивало. Впрочем, не случившееся не случилось, и, следовательно, переживать на этот счет ей не надо, ибо бесполезно. Однако, как часто происходило с ней в последнее время, нечаянная экскурсия по фактам недавнего прошлого оказалась на редкость продуктивной, поскольку подарила Габи очередную «весьма любопытную идею».

«А что, если при дворе у нас с Трисом завелся недоброжелатель, способный читать мысли?»

Вот это была идея так идея. Просто озарение какое-то, никак не меньше, потому что среди одаренных общепринятым считалось мнение, что читать мысли колдуна, тем более сильного колдуна физически невозможно. Но так ли это на самом деле? Что если существует на свете и такой – пусть и крайне редкий, - Дар, как истинная телепатия? Таинственный и тщательно скрываемый по вполне понятным причинам, этот талант мог существовать тысячелетия или возникнуть сразу вдруг совсем недавно.