Турнир
Шрифт:
Утром она проснулась отдохнувшей и в удивительно хорошем настроении, которое, увы, никому не покажешь, поскольку держать лицо стало едва ли не главным делом ее жизни. Она приняла холодный душ и, надев спортивный костюм и сникеры, отправилась на пробежку. Было пять часов утра, но по летнему времени светло и ничуть не холодно. Даже не прохладно, хотя, возможно, это объяснялось возросшей вместе с магической силой устойчивостью ее организма к условиям внешней среды: температуре воздуха, влажности, интенсивности магнитного поля Земли и прочим переменным вплоть до всплесков солнечной активности и колебания в напряженности магических потоков. Это был серьезный бонус, позволявший ей легче переносить физические нагрузки и быстрее адаптироваться к меняющейся геофизической обстановке.
Габи спустилась по главной лестнице, пересекла патио, покинув замок через калитку в южных воротах, и побежала по большому кругу: по улице Карла Мартелла до площади Августа, затем через Елисейский мост на набережную Робертинов и уже по ней до моста королевы Фредеруны, чтобы вернуться на правый берег реки и уже по набережной Лотаря добежать до улицы Аврелиана, выводившей благодаря «кривой» топографии города прямо к северным воротам палаццо Коро. Пять километров триста метров за сорок минут: не слишком быстро, если честно, но ей быстрее и не нужно - не на результат бежит. Зато размялась, раздышалась, и, войдя в тонус, следующие сорок минут – но уже не на улице, а во внутреннем дворе палаццо, - изнуряла тело комплексом упражнений на растяжку. Получилось неплохо, во всяком случае, Габи осталась результатом довольна. Так что, покончив с утренней зарядкой, она спустилась на «стрельбище», устроенное в подвальном этаже замка, и в хорошем темпе метнула несколько «слез дракона» и «горячих углей» в мишень, установленную на дистанции в двадцать метров. Ее броски, как и ожидалось, оказались весьма впечатляющими, но главное – сильными, точными и эффективными, и, напрочь убив своими выстрелами дубовый щит толщиной в семь сантиметров, довольная жизнью Габи вернулась к себе в апартаменты, чтобы еще через полчаса, – приняв контрастный душ и переодевшись в домашнее платье, - спуститься к завтраку.
В трапезной, за длинным столом, несмотря на ранний час, собралось уже несколько едоков, и среди них Жером Нуар, тот самый красивый парень, который пытался приударить за ней в день общего сбора. Человек он оказался более, чем любопытный. На самом деле, звали его, как выяснилось, не Жером и, тем более, не Нуар, а совсем даже Руди, то есть, Рудольф, конечно же, де лас Куэвас. И он являлся довольно сильным колдуном, в первую очередь, за счет виртуозного владения Воздухом в крепкой связке с Огнем. Ранг у него был не так, чтобы высокий, но иногда качество бьет количество, и техника совсем неплохо компенсирует недостаток силы, а техника у Руди была просто великолепна. Другое дело, что до последнего времени, то есть до того, как он услышал клич главы клана Мишильер, - а Руди был Мишильером и по матери, и по бабке со стороны отца, - Жером Нуар занимался делами, обычно не вызывающими уважения у простого обывателя. Впрочем, у непростого точно так же. Он сочетал в себе три не связанных между собой и обычно никак не сочетавшихся криминальных таланта: был известен, как высококвалифицированный карточный шулер, а также как коварный соблазнитель куриц бальзаковского возраста, готовых отдать в загребущие руки очередного дона Жуана все свои сбережения, и, как ни странно, кроме всего прочего, Руди являлся умелым и удачливым медвежатником. Впрочем, вернувшись с вольных хлебов в клан, он оставил свое грязное ремесло, вернее стал применять приобретенные в ходе противозаконной деятельности навыки и умения на пользу семьи. Габи не знала, что именно Жером делает для Триса, да, если честно, и не хотела об этом знать, но вот общаться с ним оказалось интересно, а временами даже приятно, тем более, что Руди научил ее неплохо играть в карты: в баккара, безик и вист. И это было, разумеется, только начало, поскольку следующими в повестке дня стояли винт и белот.
– Жером, вы меня преследуете? – холодно улыбнулась Габи, усаживаясь на свое место во главе стола. – Как ни приду на завтрак, вы тут как тут. А прихожу я, к слову, в разное время.
– Вы тут ни при чем, мой коннетабль! – ухмыльнулся в ответ Руди де лас Куэвас, его позитивный настрой одним лишь холодком в глазах и голосе не остудишь. – Все упирается в хавку! Другими словами, в ассортимент блюд, которые подаются на завтрак, когда за столом присутствуете вы, мой коннетабль. Вы, может быть, об этом не знаете, но наш шеф, мэтр Бельгард, к вам явно неравнодушен и всегда готов услужить сиятельной Э’Мишильер.
– Ах, вот в чем дело! – кивнула Габи, великолепно знавшая о том, какие приказы отдал поварам ее брат. – Хотите, перейду на овсянку?
– Зачем вам это? – почти искренно удивился криминальный тип. – Неужели вам жалко для такого красавчика, как я, кусочка жареной свинины?
Суть разговора ни для кого не являлась новостью. Ее аппетит, связанный с ускоренным обменом веществ, требовал – и в особенности, по утрам, - много пищи, из которой в процессе диссимиляции организм Габи выкачивал потребную ее Дару энергию. И в этом смысле, мясо с его животными белками и жирами и хлеб, - в широком смысле этого слова, - с его углеводами были для нее просто незаменимы. Но и это не все. Когда Тристан понял, что его сестра совершенно не разбирается в высокой кухне, - а другой в тех местах, где она имела обыкновение есть, попросту не могло быть, - он нанял еще двух поваров и приказал готовить как можно больше как можно более разнообразных блюд с тем, чтобы Габи не только насыщала свой работающий на повышенных оборотах организм, но и училась, расширяя свой кругозор и осваивая новый для нее мир изысканной кулинарии. Так что, Жером был, разумеется, прав: если ожидалось, что за столом будет Э клана Мишильер, шеф и его помощники из кожи вон лезли только, чтобы угодить ей и ее заботливому брату. Но, разумеется, их изыски доставались не одной только Габи, но и остальным сотрапезникам, хотя для большинства едоков, собиравшихся в трапезной по утрам, обед вместо завтрака казался очевидным нонсенсом. Для многих, но не для Жерома, который оказался тем еще гурманом, да и аппетитом обладал, что называется, на зависть врагам.
– Как бы поджарка не встала у вас поперек горла, лейтенант, - обычно положение в клане того или иного колдуна за столом не озвучивалось, но, коли уж он сам полез к ней со своим «мой коннетабль», то и ей можно. Тем более, что она здесь главная, и, кажется, это наконец дошло и до ее визави.
– Извините, Габриэлла! – чуть поклонился Жером, одновременно стирая с губ обычную для него блудливую улыбку. – Больше не повторится. То есть, я попробую не…
– Пробуйте! – указала Габи кивком головы на стол. – Вижу, нам с вами есть чем поживиться. Бон аппетит!
Да, здесь определенно было чем восполнить недостаток калорий. Мэтр Юбер Бельгард приехал в столицу из Прованса, но любил готовить блюда лангедокской кухни, хотя сам, как кажется, не был коренным жителем ни Прованса, ни Лангедока. Однако факт остается фактом – готовил он так, что, начав есть, остановиться уже было невозможно. Сейчас он специально – из уважения к Габи, - пришел из кухни, встал около стола и стал давать краткие пояснения к яствам, которые предлагал сегодня на завтрак.
– Petit p^at'e de N^imes, - назвал он очередное блюдо, указывая на поднос с выпечкой, - на лангедокском наречии это означает «маленький паштет из Нима». Начинка из телятины и свинины в песочном тесте…
Но, разумеется, маленьким лангедокским паштетом дело не ограничилось, поскольку далее в списке поданных на стол блюд значились провансальская вяленая ветчина, Фрегинат, оказавшийся южным вариантом фрикасе[5] из свинины, а так же Гардианна - тушеная баранина, приправленная тимьяном и шалфеем, и наконец кабанятина по-севеннски…
– Это блюдо, мадемуазель, – объяснил между тем шеф, - взято из крестьянской кулинарной традиции северного Лангедока. Его готовят, как жаркое: мясо тушат вместе со сладким луком, каштанами, лесными грибами, оливковым маслом и прованскими травами. А вот это жаркое называется «daube». Это маринованная говядина, тушеная в красном вине с зеленью и чесноком…
И так девять перемен мясных блюд на завтрак, а также три вида провансальского и лангедокского хлеба, пять сортов сыра, привезенного из тех же краев, три сладких пирога и красное вино - Гренаш Нуар из Прованса, но его Габи пить не стала. День только начинался, и алкоголь мог обождать. Ограничилась апельсиновым соком, водой и большой кружкой кофе, черного, как душа колдуньи, и горького, как ее судьба…
***
После завтрака, переодевшись в подобающий случаю наряд, - провокативно короткое платье цвета морской волны из шелкового шифона[6], чуть более темный маркизетовый кардиган, бирюзовые туфли на высоком каблуке и разумеется белая шляпа с широкими полями, - Габи загрузилась в свою черную «пантеру» и отправилась в шато дю То. Дорога знакомая, все-таки Габи теперь часто посещала свою нежданную и негаданную подругу. Однако этим утром она ехала не в гости, а для того, чтобы, прихватив по дороге герцогиню Перигор, отправиться вместе с ней на канал де-Жонаж, где проходила в эти дни Регата Девяти Городов. Ей этот спорт, - речь, разумеется, об академической гребле, - был, в общем-то, непонятен и неинтересен, но у Марии в сегодняшних стартах имел место сильный личный интерес: в гонке распашных восьмерок первым загребным[7] в команде Лионского университета был заявлен жених ее сестры, Селин, граф Адемар д’Отье. Соответственно, будучи главой рода, Мария не имела возможности проигнорировать соревнования, в которых участвует ее будущий зять, а Габи не могла отказать подруге «во взаимности, любезности и прочих милых пустяках». Кроме того, ей ужасно нравились, как сама принцесса Селин, - тринадцатилетняя, не по возрасту высокая и фигуристая девица, - так и ее стиль общения, все еще по большей части подростковый, но уже с претензией на демонстративную зрелость. Ее жениха, которому было, по-видимому, лет семнадцать-восемнадцать Габи пока еще не встречала, но ей, разумеется, было любопытно, каков из себя этот парень, - граф Адемар д’Отье, сеньор де Вержи, - согласившийся на договорной династический брак.
«Ну, или это его родители заставили? – подумала Габи, кружа по городу, - А, впрочем, отчего бы и нет?»
Могло статься, что ему просто понравилась девушка. Юна годами, хороша собой, не дура и родословная безупречная. Опять же родственные связи, приданное и все, что с этим связано. Обдумав эти обстоятельства, Габи пришла к выводу, что, возможно, все с этой помолвкой обстоит не так уж плохо. Тем более, что сама Селин сватовство восприняла более чем положительно, и, хотя Мария на нее отнюдь не давила, - судя по всему, ей это было без надобности, - а напротив, даже пыталась отговорить сестру от этого скоропалительного решения, принцесса сразу согласилась на обручение, заявив при этом, что студент ей нравится, «красавчик и спортсмен, да идля размножения особь более чем годная». Для юной девушки звучало, разумеется, несколько излишне цинично, - едва ли не моветон, хотя, возможно, всего лишь фронда, - но, по факту, принцесса была права. У нее самой была склонность к стихии Огня, и Дар, пусть и с трудом, но все-таки дотянувшийся до седьмого уровня силы, а у Адемара был официально признанный восьмой ранг в стихии Воздуха. Два таких мага могли дать в перспективе весьма многообещающее потомство. Во всяком случае, шансы на это выглядели довольно высокими.