Творцы миров
Шрифт:
его страхи рассеиваются. Мало ли что может показаться… Наверное, все это связано с очень ярким освещением в квартире – светлые стены, ослепительное солнце – вот и появилось темное пятно перед глазами. Алеша привык давать каждому явлению логическое и научное обоснование. Он не верил в чудеса.
И вновь все мысли его о Свете.
Черная клякса медленно расползается по двери. Тень не торопится – ни одна жертва не могла ускользнуть от нее. Сгусток мрака неспешно преследует Алешу и, улучив подходящий момент, незаметно сливается с его тенью. Ничего страшного не происходит, юноша продолжает быстро шагать вперед, торопясь на свое первое свидание.
На улице пустынно. Жара доконала даже старух, каждодневно торчавших на лавочках возле подъездов. Ни одного человека во дворе. Алеше вновь становится страшно. Тогда-то и появляется перед ним тень – огромная, угольно-черная, лишь отдаленно напоминающая своими контурами человека. Алеша кричит, бросается бежать, но очень скоро оказывается загнан в тупик между гаражами и забором. Тень неторопливо приближается. Будто шутя, чуть накрывает испуганную жертву. От ужаса Алеша цепенеет, бессмысленно смотрит на свою руку, что тает на глазах. Вот от нее остается только тень, черная смерть продвигается к локтю, выше,
выше… Он рванулся вбок, закричал, отчаянно, громко… На миг Алеше показалось, что он увидел черные бездонные глаза призрака, впившиеся в его душу…
Тень юноши мечется по неровно выбеленной стене, становится все светлее и светлее, а возле нее на асфальте расплывается большое черное пятно. Густая, непрозрачная тень удлинилась, стала похожа на змею и вскоре исчезла.
Света прождала на скамейке минут двадцать и раздосадованная, обиженная на Алешу, ушла домой, поклявшись никогда больше не встречаться с ним. Она не знала, как легко будет ей сдержать во гневе данную клятву – к тому времени, как рассерженная Света поднялась со скамьи, Алеша почти час, как перестал существовать в этом мире, и, увы, не только в нем… Тьма поглотила еще одну искорку человеческой души.
Тени хозяйничали в городе…
Часть вторая
Мир в
разбитом
зеркале
Кукла
— А вот я там была!
— Все ты врешь! Заборище высокий, а за ним злые кирпичи живут. Кто из детей туда пойдет, того они – стук!
— Нет, не вру! Нет, не вру! Под забором есть дырка. А про кирпичи – сказки для малявок. Там привидения живут, только я их не боюсь. Пошли?
— Мама говорит – на «стройку» нельзя ходить.
Она не узнает. Мы – быстренько. Там классно. Пойдем!
— А Димка из второго подъезда оттуда такую штуку принес – со стеклышками и вертится… — вступил в разговор Сережка, карапуз-малолетка лет шести от роду.
Обычно пренебрегавшая его мнением Даша на этот раз отнеслась к Сережкиным словам одобрительно:
— Даже Сережка и тот кирпичей не боится. Ты – маменькина дочка!
— Вот и нет! Куда хочу, туда хожу! А ты, Дашка, сама темноты боишься.
— Я?!
— Ты! Ты!
— Ладно, карапузы. Я пойду одна. Димка, между прочим, рассказывал, что там еще много-много цветных стеклышек рассыпано… У меня будут такие «секретики»! А вам я ничего не дам.
Искушение было велико.
— Я с тобой, — после недолгого раздумья произнесла Таня.
— И я… — на этот раз Даша не обратила никакого внимания на Сережкину реплику. Он немного обиделся, но пошел вслед за девчонками.
Ребятня направилась в сторону серого бетонного забора, перегораживающего угол двора. Раньше здесь стоял старый, выстроенный еще до революции, деревянный дом. Недавно его снесли, но руины до сих пор так и не разобрали. Это место, на языке ребятишек близлежащих домов, и называлось «стройкой».
Даша, самая старшая (ей через три месяца должно было исполниться девять) и самая бойкая девчонка в их маленькой компании, уверенно проследовала к сваленным на земле ящикам и коробкам, раздвинула их и нырнула в темную
глубину свалки. Робкая Таня и маленький Сережа волей-неволей последовали за ней. Коробки действительно скрывали от посторонних взглядов незаложенную кирпичами щель под забором. Даша первая встала на четвереньки, пригнулась и проскользнула в лаз. Остальные – следом. И вот уже все трое стояли на запретной земле «стройки».
Таня, ожидавшая увидеть мрачные, похожие на разрушенный средневековый замок руины, была разочарована. Дом давно сровняли с землей, и всю территорию «стройки» занимали валявшиеся в беспорядке посеревшие доски, куски штукатурки, битый кирпич и прочий строительный хлам. Даша соврала в очередной раз – в этом месте не могло жить ни одно уважающее себя привидение.
Полка Таня озиралась по сторонам, Даша немедля приступила к поискам цветных стеклышек и прочих диковинок. Сережка уже нашел какую-то щепочку и был вполне доволен.
— Мама… — голосок был такой тоненький и тихий, что сначала Таня подумала – ей мерещится. Но плач повторился: — Мама…
Похоже, жалобный зов исходил из-под огромной дубовой балки, некогда поддерживавшей потолок дома. Таня решительно полезла вперед.
— Мама! — послышалось совсем близко. Огромные голубые глаза смотрели доверчиво и печально.
— Ой, бедняжка, как ты здесь оказалась? Тебя забыли? Ты же замерзла! И, наверное, хочешь кушать. Ты такая грязная… Идем домой…
Таня бережно подхватила голубоглазую куклу в перепачканном платье. Завернула ее в свою курточку. Погладила по некогда золотистым, а ныне свалявшимся в бурую паклю волосам. Пятясь задом, вылезла из-под балки.
— Мама… — пропищала кукла.
— Ого! Покажи… — подошедшая неведомо откуда Даша бесцеремонно потянулась к кукле. — Где ты ее нашла? Дай подержать.
— Не дам. Это моя дочурка. Не пугайте ее.
— А как ее зовут? — поинтересовался только что подошедший Сережа.
— Мила, — чуть слышно пискнула кукла, моргнув невинными голубыми глазами.
Смахнув пыль с серванта, молодая женщина обернулась, вопросительно смотря на ребенка:
— И где ты ее нашла?
— Там… во дворе… Можно Мила будет жить с нами?