Творение Мастеров
Шрифт:
Погром закончился.
Тишина после какофонии криков, топота, грохота и треска пожаров ножом резала слух. Единственными звуками в полутьме огромной трубы осталось только ее прерывистое дыхание и далекое шуршание крыс.
На застрявшую ручку пришлось навалиться всем телом: изрядно обглоданная ржавчиной металлическая дверца с маленьким окошечком не желала поддаваться, но все-таки с омерзительным скрипом приоткрылась - ровно настолько, чтобы выпустить девушку наружу, на относительно свежий воздух. Едва выбравшись, она с хрустом и чавканьем угодила по щиколотку в
Слева на нее смотрели маленькими тусклыми окошками однотипные трехэтажные дома с жестяными крышами, справа высилась крепостная стена, а вперед тянулась довольно-таки глубокая сточная канава. Мария поежилась от ветерка и по ближайшей куче мусора выбралась наверх.
Пройдя через узкий проход между домами на улочку, по которой даже простой экипаж бы проехал с трудом, Мария растерянно остановилась возле разбитого фонаря и осмотрелась. Район был ей незнаком, но даже спросить было не у кого - не наблюдалось ни одного прохожего, только возле опрокинутого мусорного бака увивалась тощая грязная собачонка.
В трубе, несмотря на холод, кислую вонь и жутковатые шорохи, Марии хотелось спать, теперь же сонливость как ветром сдуло. Но усталость никуда не делась, поэтому девушка поднялась на крыльцо ближайшего дома и села на ступеньки. Ноги у нее отнимались.
Закономерная расплата за то, что надрывалась, пытаясь увести Бумажные Маски подальше от собственного дома, к которому подступал огонь.
По улице прошли и остановились возле этого же дома двое мужчин в потрепанных инквизиторских мундирах и фуражках. Маленькую фигурку, съежившуюся на крыльце, они едва ли заметили, увлеченные болтовней. Мария же, только-только собравшись спросить у них хоть что-нибудь, резко передумала.
– Слышал, о чем сегодня сменщики трепались? Ночью восточная окраина глотнула дыма, - сказал один, дымя зажатой в зубах трубкой.
Дым вынужденно глотали и все, кто приближался к этому инквизитору на расстояние пяти шагов. Мария, не выносившая запах табака, прикрыла рот и нос перчаткой.
– Да ерунда все. Пустая болтовня красных крыс. Окна побили, надымили, поорали, и все, на большее они не способны, - второй фыркнул, хлопнув себя по бедру.
"Это просто вас там не было", - злобно подумала Мария.
– Не стоит их недооценивать, - поддержал ее мысли первый инквизитор.
– Эти шавки могут нагадить так, что потом не разгребешь.
– Мы ж на посту...
– Хех. Как бы. В толчее на Площади Цепей даже одноногая бабка с костылем успеет сбежать, что уж говорить об этой шустрой падали, - он вытащил изо рта трубку, выпустил вверх сизое облачко и смачно сплюнул.
– Ладно, пошли, пройдемся, что ль. Скоро ребята приедут, расскажут, чего там да как, а там, глядишь, и нас отправят прибирать. Опять в самое дерьмо, как всегда...
Они ушли. А Мария так и не сумела подать голос. Тупая отрешенная усталость придавила ее.
Поэтому она не сразу обратила внимание на звук приближающихся шагов. Странный звук - кто-то ступал медленно и тяжело, с легким певучим звоном, будто бы
Она знала только одного человека с такими твердыми руками. Вернее, наполовину человека.
– Клариче?! Пусти, ты что...
– она не успела договорить - затылок взорвался болью.
Даймон остановился так резко, словно налетел на невидимую стену, и резко вскинул руку. Авен уже знал это движение: слепец "прощупывал" воздух.
– Что-то не так?
– Не мертвое, не живое, плавленое, - отрезал Даймон.
– И движется.
Авенир чертыхнулся про себя, прокляв неблагополучный район и неблагополучную идею срезать через него путь, но уже привычно запустил руку в карман плаща и заглянул за угол. До него донесся звонкий отзвук девичьего голоса, оборванный глухим ударом - и тонкое безвольное тело взлетело в воздух, поднятое полупрозрачными руками. Ожившая стеклянная фигура медленно шагнула вперед.
– Стреляй, - шепнул Даймон и поднял трость.
– Стеклодува рядом нет.
Авен прицелился, боясь задеть девчонку.
Конечно, одна маленькая пуля не могла разбить такую массу стекла - она оставила на ней только трещинку, но на мгновение отвлечь создание от его первоначальной установки сумела. Этого хватило Даймону, чтобы выхватить из стеклянных рук бессознательное тело, передать девчонку Авену и широко размахнуться тростью, чей металлический набалдашник буквально выгрыз на стеклянной голове яму. На булыжники тротуара (вернее, его жалких остатков) посыпалось сверкающее крошево.
Стеклянная фигура замерла, затем очень медленно начала заносить кулак. Даймон плавно шагнул назад, легко уйдя с траектории удара.
Авен осмотрел голову девчонки, скользнул взглядом по ее лицу и пораженно замер.
– Это же та кукла!
– выдохнул он.
– Кукла Мастера Солэ!
– Значит, надо унести ее отсюда. Потом вернем, - коротко отозвался Даймон, увернулся еще от одного медлительного удара и наугад толкнул стеклянную фигуру, нарушив ее равновесие. Однако, приземлившись, противоестественно созданное существо не разбилось - только покрылось трещинами. Зато отвлеклось. Воспользовавшись этим, Авен с девушкой на руках нырнул в узкий темный переулок, соединявший две улицы, Даймон последовал за ним, чуть не врезавшись в угол здания.
Навстречу им метнулась невысокая пухленькая женщина в светло-коричневом брючном костюме, с завязанными в растрепанный пучок светлыми волосами.
– Что там произошло?!
– торопливо спросила она.
– Я почувствовала... Господи!
– Там живое стекло, мама, - ответил Авенир, позволяя ей склониться над девушкой, которую он считал куклой.
– И оно зачем-то напало на куклу...
– Куклу?
– Лето удивленно приподняла брови.
– Она не кукла, - неожиданно сказал Даймон.
– Она живая. Дышит, говорит, видит и осознанно движется.