Творение Мастеров
Шрифт:
– Плачь, Suniwa, может, сумеешь затушить огонь!
– Назад!
– рявкнул еще один голос.
– Прекратите немедленно! Дагн, ты что, с ума сошел?!
Рывок выпрямил Дормиентес и чуть не придушил ее - держали ее по-прежнему за воротник, словно опасаясь притронуться к другим частям тела. Дагн отошел от нее, но продолжал сверлить взглядом.
– Дагн, Влад, вы что, оба с ума сошли? Благородная кирия, приношу вам свои глубочайшие извинения, - голос был немного нервным и, на слух диссы, слегка хрустел как битое стекло. Однако его обладатель так ей и не показался.
– Запомните раз и навсегда, тупицы: никогда не смейте пытать
– К с-с-счас-стью, нет, - ровным тоном ответила Дормиентес. Ее волосы начали тлеть, но, к счастью, не загорелись, остался только противный запах.
– Слава богам, - невидимый командир облегченно вздохнул.
– Еще раз приношу извинения за них... и, к сожалению, за то, что мы не сможем вас отпустить, не получив положительного ответа на вопросы.
– Вопрос-с-с был один.
– Главный. И нам нужно ваше согласие. Ваше и вашего брата.
– Вы так уверены, что рано или поздно получите наши согласия? - зло хохотнула Дормиентес, раздувая ноздри.
– Почти что да, - спокойно отозвался ее невидимый собеседник.
– Она наша, - сказала Лето, обращаясь в пустоту. Удивленная Мария запоздало сообразила, что ее представляют лесу.
– Наша гостья. Мария. Maria.
Резервация - десятка три домиков хаотичной россыпью - выглядела так мирно, что Марии с трудом верилось в собственную тревогу. Не повсеместно, но кое-где виднелись небольшие аккуратные огороды, где-то неподалеку мычала корова.
Мария, чуть не наступив себе на подол, спустилась с крыльца на вложенную плитками песчаника дорожку. Выданное Лето серо-синее платье было впору, только юбка оказалась длинновата - что, впрочем, не было для девушки в новинку. Сапоги она оставила свои. Для улицы друидесса выдала ей шляпку, серый плащ с пелериной и перчатки.
– Возьми на всякий случай, - тихо сказала она, украдкой сунув Марии складной нож.
– От стеклянной фигуры не спасет, но мало ли что...
В сопровождающие ей отрядили Даймона. Хотя Мария чуть не сломала голову, пытаясь понять, кто же кого все-таки сопровождает. Он же вообще никак не отреагировал на происходящее, был совершенно спокоен, будто так все и надо было. Надо признать, что это спокойствие было заразительным.
– Возьмите, вдруг придется ночевать в городе, - напоследок Персефона вручила им по маленькому кошельку.
– Мария, не жмись, бери, тут не так уж много денег, если тебя это смущает. Даймон, постарайтесь не разделяться, но если это все-таки случится... ты знаешь, что делать. И объясни Марии, как добраться до пансиона, потому что в гостиницу ее без документов не пустят, а ночлежки сейчас хуже притонов.
Мария собиралась наблюдать за дорогой, рассчитывая хоть немного ее запомнить, но не выдержала и уснула - сытость, относительный покой и мерное покачивание убаюкали ее. Перед тем, как сомкнуть веки, девушка сонно отметила, что Даймон зачем-то водит в воздухе пальцами, как будто пытается ее вслепую перекрестить. Даймон же, убедившись, что ее дыхание стало глубже, сложил руки на коленях и сам будто бы задремал.
Авенир высадил их у кромки леса, а оттуда они дошли пешком до вокзала - всего лишь спуститься по поросшему кустарником склону. Солнце к тому времени перекатилось на вторую половину неба и уже наливалось оранжевым. Несмотря на это, день как
Погода казалась вполне мирной, Хэйл - нет.
– Мне кажется или где-нибудь что-то взорвется с минуты на минуту?
– прошептал Даймон, когда они спускались по узкой тропинке с холма к платформе вокзала.
– Только кажется. И дай Бог, чтобы только казалось, - Мария поддернула плащ, давивший на плечи непривычной тяжестью плотной ткани.
Смотрелись они со стороны как самая обыкновенная парочка: белую повязку на глазах Даймона было издалека и не видно в тени полей шляпы, а шел он уверенно, держа голову прямо. Даже одежда у них оказалась в одной цветовой гамме. Мария невольно подумала о том, что Лето намеренно дала ей такое платье.
Судя по тому, что Даймон одеревенел, ему тоже было неловко от подобной прогулки. Хотя совпадения цвета одежды он, конечно, заметить не мог.
Вокзал, сравнительно небольшой по меркам того же Дантемма (всего-то четыре платформы и верфь на пять летающих кораблей), кишел взволнованными людьми и запахами - разгоряченная сталь, масло, горючее всех сортов, характерный морозный аромат УНДО-топлива, гремучая смесь духов и одеколонов, дешевый кофе из буфета. Вытянутое здание вокзала, нависая над платформами, пламенело изнутри - стекла огромных окон отражали свет закатного солнца. От поездов с шипением тянулись белые клубящиеся хвосты пара. То тут, то там мелькали синие и темно-синие пятна форменных мундиров и фуражек - полицаи и инквизиторы то и дело выхватывали из толпы кого-нибудь и начинали тут же бесцеремонно обыскивать и допрашивать, и в том месте сразу же образовывался затор.
– Ви-и ш-што, со-овсем ту-ут с ума-а посхо-оди-или?!
– с характерным мягко растекающимся акцентом возмущался немолодой самрин с лицом цвета старой бронзы. Рядом с ним жалась полная черноволосая женщина, по-самрински опутанная бусами, судя по всему - жена.
– Мо-ои ше-емода-ани-и уже-е проверя-али в Метье-ере! Во-от спра-авки!
– Господин, это все делается для вашей же безопасности, и это совсем ненадолго, уверяю вас...
– устало сказал инквизитор.
Самрин ничего не желал слушать, размахивая своими справками. Тяжелые серьги-диски в его ушах раскачивались в такт его возмущению, широкие рукава одеяния полоскались как флаги. Мария крепче вцепилась в локоть Даймона и бочком, стараясь не привлекать внимания, постаралась обойти их. Хотя привлечь больше внимания, чем воинствующий самрин, им вряд ли бы удалось - разве что Даймон, проходя мимо, стукнул бы инквизиторов своей тростью, но он, разумеется, ничего подобного делать не собирался.
От вокзала до Старых Ворот Даймон и Мария дошли пешком, благо было недалеко, а уже там сели на трамвай. Энергия УНДО, открытая диссами и суренийцами, сравнительно недавно начала применяться для изобретений, но Хэйл все-таки попал под волну прогресса, получив летающие корабли, поезда, трамваи, уличное освещение и оснащение для поликлиник.
На улицах было пустынно. Все приготовления к Весеннему Фестивалю пошли прахом: цветные ленты, флажки и фонарики словно издевались над редкими хмурыми горожанами. Зато Площадь Цепей, как и вокзал, бурлила: к вечерней службе у Центрального храма собралось, похоже, полгорода, не меньше. Толпились в основном возле Храма и инквизиторской конторы, хотя в последнее здание редко кто решался войти.