Твой пока дышу

Семакова Татьяна

– Привет, – улыбается с порога, голос хрипловатый, взволнованный как будто бы, глаза сверкают, искры на все стороны света раздают. – Ну, и во что ты опять вляпалась?

Падаю.

Не ловите.

[1] История из книги «У меня проблема. Ты».

________________

Спасибо всем, кто со мной!

Эту историю пишу в несколько непривычном для себя формате, от того особенно важно знать ваше мнение ) Буду рада любым комментариям!

Глава 4

Пальцем

не трону, я не на столько конченый.

Репетировал.

Всю дорогу пытался угомонить идущее на разрыв сердце, утихомирить внутреннюю трясучку, но этот тремор в пальцах скрыть попросту невозможно.

Поднимаюсь не по лестнице, а сразу на тот свет. Гул в уши со свистом врывается, словно я на взлётке, поправляю ранец с парашютом и убеждаюсь, что кольца давно нет, лишь тяжесть рюкзака на плечи давит. Но я прыгну.

Сяду в этот чёртов самолёт, наберу запредельную высоту и шагну в пустоту, чтобы только, ускорившись, впечататься всей тушей в твёрдую землю. Чтоб размазало, поглотило, вобрало в себя без остатка. Может, на этот раз действительно без остатка. Надеюсь.

Прыгну.

Потому что перед прыжком будет взлёт. Стремительный, непродолжительный, волнительный, не приносящий ни разрядки, ни особенного удовольствия, потому что знаю точно – в этом самолёте мы с ней не одни. Там всегда, сука, ещё кто-то. И третий всегда прыгает.

Я – третий.

Натягиваю привычную ухмылку, стучу и прячу руки в карманы.

Мог бы сам вскрыть, мог бы тупо плечом приложиться – ни замок, ни сама дверь, никакой критики не выдерживают. Но я стучу. В надежде, что откроет именно она. Встретит на пороге, как будто ждала меня все эти годы. Только меня. Именно меня.

Сука, на столько увлёкся своими фантазиями, что в первую секунду именно так и показалось. Расплылся в наитупейщей улыбке, от самого себя тошно стало, но она точно приклеилась.

Всё это, конечно, лишь фантазии. Жесткие игры разума, разыгравшееся воображение, вытесняющее реальность. Желаемое за действительное.

Что я там сказать хотел? Поздоровался, а дальше?

Блядь, фраза какая-то была едкая, но не слишком… Чтоб выглядеть круто, но не обидеть. Обижать её меньше всего хочется… И так слишком многое позволил себе в прошлом. Слишком.

А, вспомнил.

Выдаю севшим нахрен голосом. Ладно, будем считать, я брутальный самец, а не испуганный влюблённый пацан, дуреющий от её небесных черт.

Как будто не раздевал ни разу.

Как будто увидел сегодня впервые.

Мог бы подойти, в охапку собрать, к себе придавить и на пару секунд неслабо так кайфануть, не пикнула бы даже, но я уже отпустил.

Отпустил же?

– Надеялась, ты мне расскажешь, – томный выдох, поднимающий полчище мурашек поверх имеющихся. Так бывает вообще? Верится с трудом, но ощущения именно такие.

Вздыхать – её фишка.

Стонами за всё время ни разу так и не побаловала, на звуки в койке у неё конкретный сдвиг по фазе. Доступно лишь избранным. Лишь тем, к кому испытывает эмоциональную связь. А я так, подай-принеси. Перевалочный пункт. Но и от этого долго не мог отказаться. И сейчас бы не отказался, с упоением затягиваясь её запахом, только вот есть несколько жирненьких «но».

Долбанное, мать вашу, кольцо!

Очередная, сука, помолвка!

Новый, чтоб ему, возлюбленный!

– Расскажешь ведь? – её голосок дрожит и кажется испуганным.

Машинально сворачиваю шею вправо, туда, где боковым зрением успел уловить зеркало. Ебать меня накрыло… рожа зверская, аж самому стрёмно.

Агрессивно растираю лицо ладонями, смазывая эту гримасу невъебенных страданий и лютой злобы на судьбу. Мало-мальски в себя прихожу, но несбыточные мечты продолжают внутренности миллиметр за миллиметром проедать. Куда ж без них, верные спутники по жизни уже. Мелкие прожорливые твари.

– Разберёмся, не парься, – высекаю холодно, стаскивая ботинки и отводя взгляд. – Выкладывай своих обделённых.

– В смысле? – бормочет оторопело и отступает на пару шагов, давая мне проход.

Глазами широко распахнутыми в душу мне заглядывает, а там месиво такое кровавое, что стыдно перед ней становится. Не виноватая она. В чём мне её обвинять? В том, что красива до помутнения моего рассудка? В том, что доброта её внутренняя магнитами мой проржавевший корпус тянет? В том, что не полюбила? Что полюбила не меня?

Ведьма, конечно. Без сомнений ведьма, зельем меня своим из ласки и нежности накачала, вместо крови по венам не первый год курсирует.

Хотя, если уж совсем начистоту, не накачала. Отговаривала даже пробовать, отбивалась, сопротивлялась, но, в конечном итоге, позволила. Всё остальное я сделал сам.

Одним махом выдул, захлёбываясь в нетерпении, но и этого показалось мало. В чан с магическим варевом сиганул, крышкой сверху накрылся и сидел там, пока стенки грызть не начал, требуя добавки. А добавку уже смакует другой.

А она всё таращится, ответа ждёт.

– Мужиков, Линда, – вымучиваю против воли, на мгновение прикрыв глаза. Меньше всего хочу об этом слушать, но так надо. – Всех за два с лишним года, даже тех, которых за мужиков уже не считаешь. Особенно их.

– Я ж сказала… – мямлит себе под нос, опустив взгляд, – не было никого.

– Не лечи, а? – продолжаю напирать морально и физически, делая шаг навстречу.

Так, дальше нельзя. Слишком близко.

– Паш…

– Давай-давай, по-быстрому, – подгоняю, покрутив указательным пальцем в воздухе. – Начни с последнего с кем переспала, самый верняк.

– Ты! – режет нервно, сжимая кулачки и дерзко вскидывая подбородок.

– Чего? – переспрашиваю на столько тупо, что ощущаю, как натягивается под черепушкой единственная извилина, истончаясь до струны.