Твой пока дышу
Шрифт:
– Тут есть филармония? – выпадает в осадок Эмирчик и я его прекрасно понимаю – город точно такая же конура, как и квартира Линды, но тому, хотя бы, есть простое объяснение, которое я охотно транслирую:
– Имени и фамилии предка этой бабёнки. Прибыл из столицы по веянию сердца и осел.
И вместе с ответом снова получаю разрядом в голову череду гнетущих вопросов. Почему она тут живёт? Почему так? Точно у неё всё в порядке было? Почему не проследил… почему не подстраховал… нахера отпустил…
– Сомнения меня терзают,
– Дома сидит, крестиком вышивает. Причём, буквально, пару шедевров лично видел, – продолжаю упрямо топить за своё.
– Блядь… ладно, начнём с бывшей, – вроде и закончил мысль, но чувствовалась некая недосказанность, неслабо так начавшая давить на нерв, метко простреливая в пах.
– Говори, – высекаю резко.
– А точно мы Линде правильный вопрос задали? – и от его вопроса из нутра медленно, но настырно, поднимается тревога. – Униженный и оскорблённый далеко не всегда бывший…
– Скорее тот, кому вообще нихера не досталось, – завершаю его мысль, резко даю отбой и встаю, торопясь обратно.
Пока поднимаюсь, успеваю качественно так подкрутить винтик, натягивающий струну спокойствия. Я ведь на дверь подъезда почти не смотрел. Видел боковым зрением, но друг пропустил? И квартиру не запер, чтоб с отмычками не возиться.
Влетаю. Решителен и бесстрашен.
Смерчем до спальни, ручка вниз, толчок.
Слишком резко. Слишком громко. Проснулась моя ведьмочка, аж подбросило на кровати. Сидит, глаза на меня испуганные таращит, спросить боится, чего я как припадочный врываюсь.
– Всё нормально. Спи, – отбиваю резко, всё ещё на нерве, но дверь закрываю мягко.
Морщусь, лицо тру, но это всё не работает. Накрывает, без сомнения, даже сильнее, чем раньше. И чем дольше я нахожусь рядом с ней, тем мощнее выбросы гормонов в кровь.
В этот раз точно убьюсь, – мелькает в голове. – Точно.
Но эта мысль странным образом успокаивает. Надеюсь, будто после я не смогу чувствовать уже ничего. Эмоциональная кастрация.
На этот раз её выход слышу. Даже оборачиваюсь через плечо, бровь одну вверх, немой вопрос в глазах, мол, чего хотела?
– Паш, что случилось? – делает два коротких нерешительных шажка навстречу и останавливается у невидимой глазу черты. Примерно на расстоянии моей вытянутой руки. Не дотянуться даже кончиками пальцев, очень символично. – Что-то с Димой? Он звонил? Новости от Эмира? – расстреливает меня своими вопросами.
– Я же сказал, всё в порядке, – пытаюсь сохранить самообладание, но одно упоминание о её будущем женишке накрывает волной бешенства.
– Хватит, а? – совершенно неожиданно приходит в ярость моя ведьмочка. Молнии глазами метает, кулачки сжимает. – Если я отошла от дел, это не значит, что я перестала соображать! Говори. Немедленно. Что. Случилось.
Бешенство вытесняет восхищение.
Резкий
Верёвки из меня вьёт неосознанно, но по накатанной. Из раза в раз, из раза в раз… поплыл. Не соображаю.
Одна мысль в голове – в охапку и в спальню.
Каждый. Долбаный. Раз.
– Павел! – хотела, наверное, рявкнуть, но взвизгнула. Истерично так, по-девчачьи, своим тоненьким голоском.
Когда совершенно из себя выходит разговаривает на дельфиньем. Ультразвуком. Одним свои воинственным видом генерирует упругие колебания, вызывая разнонаправленные биологические эффекты в моём организме. Химические реакции, неподвластные описанию, неподдающиеся воздействию.
В охапку и в спальню! Огненному шоу быть.
Делаю шаг навстречу и её зрачки расширяются.
– Стой, где стоишь! – приказывает, выставив между нами руку.
Делаю ещё полшага и упираюсь животом в её ладонь.
– Не подходи, – голос тише, неувереннее, решимость тает прямо на моих глазах.
От этого тоже кайфую.
От этого – особенно.
– Ты же убедился уже, выяснил всё, хватит…
Непонятная фраза несколько отрезвляет.
– О чём ты? – брови сами собой сводятся к переносице.
– Убедился, что у меня никого не было, – чеканит жёстко и зло. – Вспыхнула, как спичка, признаю. Но больше этого не повторится. Не подходи.
С огромным трудом разгоняю густой туман перед глазами, едва не начав помогать себе руками, и вижу её обиженное лицо. Раздутые губки, глаза на мокром месте… когда-то она отвесила мне смачную пощёчину, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас.
Я обидел её. Опять.
Ненамеренно, без умысла, одной своей неосторожной фразой, в попытке спрятать истинные чувства.
– Да нет же, глупая, – накрываю её сладкой ватой своего голоса и осторожно беру за всё ещё вытянутую вперёд руку. Легко притягиваю к себе и завожу за спину, обнимая сам себя. – Цели не было такой.
– Не было? – переспрашивает мне в грудь.
– Конечно, нет, – мягко кладу на её спину ладонь и осторожно, почти неслышно, втягиваю носом запах её волос, с упоением смакуя каждым из имеющихся рецепторов обоняния. – Я тебе верю. И доверяю. Всегда так было и с годами ровным счётом ничего не изменилось.
– Ясно… ладно…
– Ворвался потому что Эмир ещё вариант подкинул и он мне совершенно не понравился. А я на улице, тебя в поле зрения не держу. Стрёмно стало до жути, – понимаю, что вот-вот выложу то, чего выкладывать не стоит, и, как обычно, добавляю: – Родная же.
– И часто ты с родственниками мастурбируешь? – язвительная более обыкновения, моя ведьмочка отталкивает меня и сбегает на кухню.
Мастурбируешь… – обсасываю в черепушке непривычное от неё словечко, наверняка ещё и с похабной улыбочкой.