Твой пылкий поцелуй

Блейни Мэри

Шарлотта кивнула. Он, наконец, покончил с тесемками, и теперь она могла отойти от него.

– На этот раз я верю вам, – сказала она, обернувшись. – Только безумец мог бы захотеть остаться сейчас во Франции.

– Благодарю.

– А теперь нам пора уходить, милорд.

– Зовите меня Гейбриел, идет? Все равно тут нет ни лордов, ни леди. – Он подобрал с постели монетки, бросил назад одеяла и поправил простыни и подушки. – Кстати, кто такой Шарль?

– Мой муж, – ответила Шарлотта, слишком поздно сообразив,

что на этот вопрос ей не следовало отвечать.

Гейб замер.

– Кажется, вы сказали, что являетесь вдовой.

– Так оно и есть, но это не мешает мне ненавидеть его.

Подобрав шаль, Гейбриел протянул ее Шарлотте.

– Что мы делаем дальше?

– Уходим, что же еще. – Шарлотта направилась к двери, и Гейбриел без лишних вопросов последовал за ней.

На улице их встретил холодный ветер, и Шарлотта плотнее закуталась в шаль, а затем взяла Гейбриела под руку.

Гейб понимал, что единственная причина, заставившая ее прикоснуться к нему, – желание избежать ненужного внимания. Некоторое время они шли в молчании не имея сил преодолеть возникшую между ними неловкость.

– Вспыльчивость я унаследовал от отца. – Гейбриел решил говорить хоть что-нибудь, лишь бы не молчать. – Я долго не осознавал, что его злобная ярость лишает меня всего человеческого. У нового герцога – моего брата – сохранилось отцовское высокомерие, но без вспыльчивости. Он хладнокровен, расчетлив и старательно скрывает присущую ему чувствительность. Другой мой брат – Джессап – получил от матери ее шарм и ничего от отца, за исключением разве что его сноровки в игре в карты. Сестра Оливия тоже очень похожа на мать, хотя и склонна раздражаться по пустякам. Возможно, жизнь с мужем изменит ее характер к лучшему.

Гейбриел тут же пожалел, что произнес вслух слово «муж», и от смущения слегка ускорил шаг.

– Я научился контролировать мою вспыльчивость, – продолжал он, – но это приходится делать почти постоянно. Когда я все же теряю контроль над собой, то потом всегда жалею об этом. Однажды случилось так, что мы с отцом не разговаривали целый год, так как я хотел заниматься анатомией, а он не позволял мне этого и называл меня искателем развратных ощущений. Тогда я заявил ему, что уеду от него навсегда, но мать, как обычно, выступала миротворцем, и ее мнение взяло верх.

– И вы всерьез были готовы бросить вызов отцу? Вероятно, у вас имеются собственные средства?

– Все так, но матушка настояла, что я необходим ей. Она и так уже потеряла одного сына: он погиб при кораблекрушении в Мексиканском заливе; другой же оказался никчемным бездельником.

– И тогда вы занялись изучением звезд?

– В конечном счете именно на этом мы сошлись с отцом. Он решил, что это скоро наскучит мне, а я подумал, что смогу пережить его и успею вернуться к моим прежним интересам.

– Теперь ваш отец умер…

– Да.

Это кажется таким странным… В последний раз, когда я говорил с ним, он выглядел совсем неплохо, и вот на тебе… Впрочем, как я полагаю, моя жизнь не слишком изменится. Джессап здоров как бык и однажды женится на богатой наследнице, которая поддержит его пристрастие к игре. Линфорд женат, и его жена, вне всякого сомнения, родит ему достаточно сыновей, так что я буду так далек по линии наследования, что все забудут обо мне. – Гейб вдруг остановился. – Кстати, это вполне могло случиться уже сейчас. Может быть, вы знаете, Шарлотта, есть ли у нового герцога дети?

– Насколько мне известно, нет, – ответила Шарлотта, не замедляя шага. – А вам хотелось бы стать наследником?

– Разумеется, нет. Сидеть в палате лордов, слушать о бесконечных интригах и махинациях – Боже упаси!

– Но разве богатство и огромное влияние не стоят того?

– Полагаю, мой брат рассуждает именно таким образом; что до меня, то, по моему мнению, доктор Боргос прав: мне хочется сделать нечто более полезное в этой жизни, чем это позволено политикам. К примеру, я могу посвятить себя науке и попытаться сделать этот мир лучше.

Шарлотта кивнула.

– Что касается другого вашего брата, морского офицера…

– Дэвида? Вот уже почти десять лет, как он пропал в Мексиканском заливе.

– Не думаю. Я встретила его, когда ездила в Дербишир для встречи с герцогом.

– Вы, должно быть, встречались с другим нашим незаконнорожденным братом, Робертом Уилтоном, а Дэвид погиб.

– Понимаете, я довольно близко знакома с Уилтоном, а также с Мадлен, его женой.

– И вы готовы поклясться, что Дэвид вернулся в Англию? – Гейбриел все еще не мог поверить услышанному.

– Герцог принимает его, а родственники называют братом.

– Невозможно! Дэвид был моим самым близким другом, я очень обозлился на отца, когда тот официально объявил о его смерти.

– И вы были правы. Дэвид жив. – Шарлотта произнесла это с непоколебимой уверенностью.

– Значит, я потерял отца, но зато вновь обрел брата? Как все-таки это удивительно!

– Время не остановилось, пока вы отсутствовали, – заметила Шарлотта. – Семья герцога изменилась. И ваша жизнь в Англии станет теперь совсем иной.

– Единственная моя надежда на то, что мне еще достанет жизни, чтобы успеть немножко пожить.

Когда они добрались до дома Шарлотты, свет единственной зажженной свечи виднелся лишь в окне гостиной. По-видимому, это означало, что все спокойно.

Шарлотта открыла дверь, и, когда они вошли, из кухни выскочил кот: оценив обстановку, он последовал за ними вверх по лестнице.

Проведя Гейбриела в комнату в передней части дома, Шарлотта долго держала ключ в руке.

– Мне придется запереть вас здесь.