Твой пылкий поцелуй

Блейни Мэри

Огорчение капитана было очевидно, и он даже отступил в сторону.

– Пожалуйста, капитан, пожалуйста. – Шарлотта умоляюще посмотрела на француза.

– Простите, мадам, но мне придется рассказать им. – Дессо отступил чуть в сторону, затем обернулся к полковнику.

Гейбриел закрыл глаза. Затратить столько усилий лишь для того, чтобы погубить все в одно мгновение! Какой же шутник этот Господь, раз издевается над ним таким образом! Нет, он будет драться и погибнет, но он не сдастся просто так.

Стиснув зубы, Гейбриел ждал.

– Полковник, перед

вами сестра Шарлотты Парнелл. Семья стыдится Шарлотты, считает, что она опозорила их. Да и сама Шарлотта, как она говорила мне, не признает родства.

«Этот человек – шпион, – неожиданно подумал Гейбриел. – Вряд ли он настолько потерял голову из-за Шарлотты, что готов рисковать жизнью и честью офицера ради ее спасения».

Полковник поморщился и снова подозрительно оглядел Шарлотту.

– Да, я вижу определенное сходство. Похоже, эта дама столь же добродетельна, сколь ее сестра распущенна. – Он бросил вопросительный взгляд на Дессо.

– Ваша оценка абсолютно верна, месье, но, если вы пожелаете, я мог бы привести ее к вам для допроса.

– Лучше приведи саму Шарлотту, тогда я скажу тебе спасибо. – Полковник рассмеялся, затем повернулся и, не сказав больше ни слова, отправился дальше.

Проводив его напряженным взглядом, Дессо сгреб бинты и швырнул их в лодку, затем наклонился к Гейбриелу.

– Удачи, мой друг, – произнес он шепотом, прежде чем последовать за своим начальником.

Кажется, ему пожелали удачи? Гейбриел пытался осмыслить произошедшее, изо всех сил сдерживая желание немедленно отмести все тревоги и волнения одним огромным вздохом облегчения.

Тем временем мальчик дернул Жоржа за рукав, и тот помог детям вскарабкаться в лодку, а Гейбриел все никак не мог выбросить из головы слова капитана.

Удачи обычно мог пожелать один солдат другому. Значит, оба они были солдатами. И не столь важно, на какой стороне Дессо: они сражаются за свое дело, и у каждого своя цель.

Гейбриел отчаянно желал спасти имя своей семьи и свою честь, для чего ему нужны были удача и везение в этой жизни. Ввиду столь желанной и близкой надежды на побег он нашел в себе достаточно благородства, чтобы пожелать того же капитану.

Шарлотта позволила Жоржу помочь ей забраться в лодку и тут же перебралась на корму, захватив всхлипывающую малышку, она усадила ее к себе на колени и закутала в одеяло.

Когда Жорж с силой оттолкнул лодку от берега, никто не издал ни звука. Гейбриел даже не отваживался слишком глубоко вздохнуть из опасения, что полковник передумает или в лодке внезапно обнаружится течь, а то и еще что-нибудь похуже. Впрочем, в то же самое время он надеялся, что неудачи, наконец покинут их.

Усевшись в центре лодки на перевернутый ящик, Жорж поднял парус.

Лодка была длиной футов в двадцать пять, так что один человек вполне мог управляться с ней, и, когда парус надулся, лодка сразу поймала ветер и бодро двинулась вперед.

Подняв голову, Гейбриел подставил лицо ветру. Ему казалось, что именно так мог поступить человек, начавший оправляться от ранения. Вскоре ветер задул ему

в спину, и лодка набрала скорость. Закрыв глаза, он всем своим существом впитывал ощущения, охватившие его во время этого перехода к свободе.

Насыщенный запах рыбы на берегу уступил место терпкому соленому аромату моря. Вода с умиротворяющим ритмом билась о борта лодки, палуба под ногами казалась твердой и надежной, даже когда лодка взлетала на гребень волны. Снасти бились о мачту, а парус все дальше уносил их от берега.

Когда Франция окончательно осталась позади, Гейбриел позволил себе представить, каким будет его возвращение домой, где его ждут семья и представители власти.

Неужели и те, и другие радостно встретят его на берегу по прибытии? Не попадет ли он снова в тюрьму, когда в военный департамент поступит рапорт о его возвращении?

Суда ему не избежать, да и виселица вполне вероятна. Ему придется платить по долгам и принять необходимые меры, чтобы оградить семью от ненужных осложнений. Гейб и в мыслях не допускал, что власти поверят в представленную им историю и освободят его.

– Сэр, у вас есть семья, которая ждет известий от вас?

Гейбриел долго хранил гробовое молчание – вопрос мальчика застал его врасплох – и наконец нехотя произнес:

– Да, Пьер, конечно, есть. А ты куда отправишься, когда мы высадимся на берег?

– Я поеду туда, куда меня отвезет мадам мама. – Перспектива очередного сиротского приюта, казалось, не пугала малыша. – Мы с сестрой будем вместе: мадам мама обещала мне.

– А где ты научился так хорошо говорить по-английски?

– Прошу прощения, сэр. Мадам велела нам не рассказывать ничего, потому что она сама позаботится о нас.

– Понятно. – Гейбриел сжал зубы. Сколько еще он будет носить это клеймо? Шарлотта уже всех заразила своим недоверием, так что же будет дальше? Он обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Шарлотта пристально вглядывалась в даль, и ощущение безопасности, которым уже начал проникаться Гейбриел тут же начало улетучиваться. Неужели их преследуют?

Гейбриел повернулся, не заботясь о том, что это выходило за рамки его роли. Да он с ума сойдет, если ему снова придется общаться с французами!

Однако никого не было видно до самой линии горизонта. Никто не преследовал их, ничего, кроме пустынного моря, чистой воды и первых лучей солнца, поднимавшегося над городом. Заостренные шпили церквей на его фоне казались черными стрелами, упершимися в серое небо. Водная гладь отливала серебром, словно зеркало, разбитое ветром на мелкие осколки, не отражающие ничего, кроме бесцветного рассвета. Эту картину ему никогда не забыть: это та жизнь, которую он оставляет позади.

Тем не менее, едва первые лучи восходящего солнца засияли над городскими зданиями, их облик мгновенно изменился, и Гейбриел зажмурился. Потом он вновь взглянул на Шарлотту. Против ожидания, она посмотрела на него с улыбкой, и он кивнул ей в ответ. Казалось, впервые зато время, что им пришлось провести вместе, они пришли к полному взаимному согласию.