Твоя навеки

Грэхем Лора

— Именно, старина. Ничего необычного я не обнаружил. Но кое-что показать хотел бы. И тебе, Гэйдж, тоже,— добавил он, обращаясь к детективу.

Все вместе они склонились над перевернутой тушей.

— Если скотину прирезали здесь, на месте,— пояснил Мик,— снег под ней должен был растаять, а затем, когда труп остыл... Понимаете?

Джефф Кумберленд выругался: ему не требова­лось дополнительных пояснений.

— Пойдемте взглянем

на другое животное,— сказал Мик, выпрямляясь и разминая плечи.— Хотя, я уверен, результат будет тот же.

Так оно и оказалось.

— Мертвую скотину бросили здесь во время снежной бури,— констатировал Мик.— У меня сложилось впечатление, что не просто бросили, а сбросили с неба. Например, с вертолета. Уже мертвую.

Все пятеро переглянулись, и на лице у каждого был один и тот же вопрос: зачем?

— Полагаю,— резко заметил Нэйт,— нам всем лучше некоторое время держать рот на замке. А на­селению пока сообщим, что это типичный случай нападения хищников.

Он посмотрел на Кумберленда.

— Что скажешь, Джефф?

— Ладно,— старик послушно кивнул. Простей­ший вывод, который напрашивался, это что кто-то решил заново насолить Джеффу, но этот вывод являлся и наименее вероятным — Кумберленда любили и уважали в округе.

Нэйт обернулся к Мику.

— Спасибо, что приехал. Извини за испор­ченный выходной, но если хочешь, можешь взять выходной в пятницу. Насколько я понимаю, миссис Уильямс скоро должна будет переехать в свой дом и ей потребуется помощь.

— Наверное, так. Спасибо, шеф.— Коротко кивнув, Мик зашагал прочь, за ним следом — Гэйдж. Оба не проронили ни слова, и только когда подошли к машинам, Мик с тревогой взглянул на Гэйджа и спросил:

— У тебя ведь неплохие связи с криминали­стами?

— В каком-то смысле, да. Нужно попросить их о каком-нибудь одолжении?

— Постарайся, чтоб они отложили в сторону другие дела и в срочном порядке занялись этими коровами. Боюсь, что хищниками здесь и не пахнет.

— Утром позвоню в лабораторию и договорюсь с ними,— заверил Гэйдж.

— Вот и славно.— Мик сел за руль и включил зажигание. Теперь — домой. Интересно, как там Фэйт после этой дурацкой сцены с отбивными...

Уже подъезжая к дому, Мик, несмотря на горя­щий в кухне свет, внутренним чутьем понял, что женщина ушла к себе в спальню. Он почувство­вал, будто гора свалилась с плеч. Он и без того был на взводе, и реагировать на всяческие женские страхи ему было бы сейчас не по силам.

Ужин стоял на столе рядом с микроволно­вой печью, завернутый в фольгу — бери и грей. Брови Мика чуть приподнялись: никто и никогда за все сорок лет его жизни не оставлял ему на столе готовый ужин.

Разогревая мясо, он расстегнул кобуру, сбро­сил на стул китель и снял рубашку, чтобы почув­ствовать себя свободнее.

— Ах! — раздалось вдруг сзади.— Я и не слы­шала, как вы вошли,— смущенно произнесла Фэйт.— Должно быть, задремала.

Поколебавшись мгновение, Мик неохотно обер­нулся. В конце концов, обнаженный мужской торс не Бог весть какой проступок против нравственно­сти, да и не в первый раз она видит мужскую грудь — в конце концов, замужняя женщина.

Но тут же он заметил, как у женщины перехва­тило дыхание: такого мощного, изумительно про­порционального скульптурного торса, такой гладкой с медным отливом кожи она никогда не видела.

Страх или возбуждение, спросил себя Мик. Ско­рее всего, страх. И, накинув рубашку, он отвернулся к печи.

— Спасибо, что оставили мне ужин,— ска­зал он.

— Ну что вы,— растерянно отозвалась Фэйт. Фрэнк никогда и ни за что не благодарил ее, а тем более за такую малость, как приготовленный ужин. Напоминая себе, что перед ней человек, не имею­щий ничего общего с Фрэнком, она шагнула ближе к Мику.

— Я подумал, что вы уже легли,— хрипло бро­сил ей он.

— Я... я ждала наверху,— откликнулась Фэйт и, собравшись с духом, шагнула еще ближе. Она уже сама для себя решила, что больше не будет вести себя как трусливая мышь, и хотя это реше­ние давалось ей с трудом, не хотела отступать.— Я собиралась попросить у вас прощения...

Мик, обернувшись, недоуменно уставился на нее своими непроницаемыми черными глазами.

— За что?

— За то, что вела себя так глупо. За то, что поставила вас в неловкое положение в присутствии Гэйджа.

У Мик вырвалось словечко, явно не предназна­ченное для женских ушей. Фэйт ошеломленно заморгала и почувствовала, как кровь прилила к лицу.

— И за то, что не умею выражаться, как вы, тоже извините,— еле слышно выдохнула она.

Глаза у Мика округлились еще больше, а мгно­вением позже он почувствовал, как его распирает смех. Уголки его рта взметнулись вверх. Он понял, что Фэйт пытается шуткой разрядить напряжение, непроницаемой стеной стоявшее между ними все эти последние часы. И сейчас она тоже ответила улыбкой, и голубые глаза ее весело заблестели.

В Мике что-то дрогнуло, и, распахнув объятия, он хриплым голосом сказал:

— Мир, и навеки! Идите сюда!

Женщина колебалась, что было совершенно ес­тественно с ее стороны, но не настолько долго, чтобы он успел пожалеть о своем порыве и отменить свое предложение. И не успел он опомниться, как она уже была в его объятиях — на этот раз по своей собственной воле, доверяясь ему с такой непосредственностью, что сердце сорокалетнего отшельника сжалось.