Твоя постоянная
Шрифт:
Этот мышиный писк — мой голос?
— Помочь?
Кажется, не только я сегодня в легком трансе.
Левицкий отрывает горящий взор от моих черных лодочек с красной подошвой и опасно щурится. Как зверь, готовый напасть. Внутри образовывается воронка, потому что воочию представляю, как эти совершенные губы вновь касаются моего тела. И жемчужно-белые зубы царапают шею, но не кусают.
Ох.
«Олег! Мы любим Олега!» — верещит сирена в голове.
— Именно, — нарочито бодро рапортую
Левицкий делает шаг, а я хватаю первую попавшуюся папку и выставляю ее вперед, словно щит. Будто жалкий кусок пластика спасет меня от убийственных эманаций, которые излучает Левицкий всем видом.
Один взгляд на черноволосого, широкоплечего полубога с римским профилем голова идет кругом. И дух захватывает, как на американских горках. Верх и вниз, потом вжу-у-ух! Вот ты уже летишь с трамплина, прикованная к жесткому сиденью без возможности спастись.
Однажды Олег презрительно назвал Левицкого «китайской подделкой на Лазаря». Уж не знаю, что они там в прошлом не поделили, но перепутать смазливого и беловолосого попугая Лазарева с его соперником просто невозможно. Они очень разные.
Как день и ночь.
И вот у меня, кажется, скоро случится закат посреди офиса.
— А покрепче ничего нет? — интересуется Левицкий, загоняя меня в уголок между столиком, где стоит чертов куллер, и шершавой стеной. — Виски, вино…
— За вином ходите в ресторан! — по привычке огрызаюсь и стараюсь не дышать, иначе получу отравление елочными парами. — Отойдите, пожалуйста, Александр…
— Хочу выебать тебя прямо на столе в твоих шлюшьих туфлях, Мари.
Я, кстати, говорила, что Левицкий — мудак, хам и невыносимый бабник? Нет?
Бам!
Папка ударяет по красивому и перекошенному лицу.
— Держите гадкие ручонки при себе, Александр Николаевич! — шиплю ошарашенному Левицкому, затем елейным тоном интересуюсь: — Так вам налить воды?
Глава 3. Саша
Сука.
Красивая, обворожительная и до неприличия невинная рыжая сука.
В голове не укладывается, как она трахается, словно изголодавшаяся шлюха. И при сохраняет флер неприступности, который выворачивает яйца наизнанку.
Я желал остаться. Как в ебаном трансе.
Настолько хотел, что не удержался и лег рядом с ней.
Спящая Марина — завораживающее зрелище.
Как под гипнозом, я перебирал рыжие локоны, любовался ямочками на щеках от улыбки на тонких, но широких губ. Гладил покрытые мурашками белые плечи, усыпанные крошечными крапинками веснушек.
Не знаю, в какой момент я понял, что Марина не проснется.
Не понимаю, почему не разбудил. Член жаждал трахнуть спящую красавицу немедля, не
Но я не потревожил ее сон. В конце концов, мы переспали, значит, дело за малым. В любой момент заберу добавку.
А теперь, когда я, измученный бессонницей, пришел за полагающимся мне по праву, сучка изображает Деву Марию. Будто не она половину ночи стонала подо мной до стука по батарее от проснувшихся соседей.
Будто, блядь, не я трахал ее до оглушительных криков.
Еще чертово апельсиновое печенье. Его аромат витает в воздухе: забирается под кожу и вызывает приступ удушья. Сознание путается в одурманивающем тумане, а потоки крови сбиваются с пути истинного и мчатся прямиком в эрегированный член.
— Ты ничего не перепутала?! — взбешено рявкаю в отрешенные и холодные глаза, радужки которых покрыты серебристым инеем. — Таблетки для памяти не прикупить?
— Не понимаю, о чем вы.
Безразлично хлопает ресницами, а сама вцепилась в свою ебучую папку и отводит взор. Не будь этого, я бы решил, что мне все приснилось.
— Ты уснула, так что я не закончил, — хмыкаю и делаю шаг вперед, косясь на угрожающе зависшую в воздухе папку. — Требую продолжения банкета. На столе. В блядских туфлях.
Замахивается вновь, но я перехватываю тонкую руку в воздухе. Победоносно взираю на разъяренную Марину. Она пыхтит и скалится, а полюбившийся румянец возвращается на законное место от пошлых словечек.
Лисенок в плену, и нутро сжимает сладкий спазм от собственного превосходства.
Наклоняюсь, затем провожу носом по гладкой щеке. Втягиваю аромат шампуня и осеннего сказочного леса. Мозг верещит от недостатка кислорода и сжимается до состояния высушенной губки от света рыжеволосой богини.
Готов записаться в клуб анонимных токсикоманов прямо сейчас, если в качестве лечения мне пропишут ее запах.
Я привык действовать с девушками иначе. Точнее, всегда по ситуации и в зависимости от характера выбранной жертвы.
Марина производила впечатление романтичной особы, которая ждет принца на белом коне. Несмотря на напускную серьезность, ее тонкие черты и даже то, как она поворачивала голову, намекало на хрупкость душевной организации.
Но она не соглашалась ни на что!
Я лез в круг ее друзей через пошлые шуточки.
Хуй вам, Александр Николаевич.
Выкатил официальное приглашение на помпезное свидание — всего хорошего, Александр Николаевич.
Цветы, блядь, притащил — по хую.
Обед?
«Я привыкла есть в одиночестве, Александр Николаевич».
В итоге сдали нервы, и выточенный набор масок полетел к чертям. И, похоже, такое поведение оказалось самой действенной тактикой.
— Попробуем стол твоего шефа на прочность? — шепчу в милое ушко.