Ты бросаешь вызов?
Шрифт:
Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось, и она моргнула, глядя на меня из-под длинных густых ресниц, что должно было выглядеть неестественно, но все в Лиле было естественным.
— Ты дважды сказал «изысканно», — выдохнула она.
Мои пальцы скользнули по ее голым рукам. Ее кожа покрылась мурашками, а небольшое тело пробежала дрожь.
— Потому что ты в два раза изысканнее, — признался я хриплым хрипом.
Мое тело горело от ощущения, которое я слишком хорошо знал, и мои штаны сжались вокруг паха, когда мой член стал твердым в ее присутствии. Мне даже не нужно
Это была похоть, сказал я себе.
Но раньше я страстно желал других женщин, и что бы я ни чувствовал к Лиле, это не было близко к похоти.
И я ненавидел себя за то, что так себя чувствовал.
Так же, как я ненавидел себя в то утро, неделю назад. Я проснулся в пустой постели, но все еще чувствовала присутствие Лилы рядом со мной. Это был сон; хотя это казалось таким реальным, таким ярким.
И мои боксеры были липкими после моего освобождения. Я не мог вспомнить, когда в последний раз мне снился влажный сон и я обливался спермой посреди ночи, как возбужденный подросток, но Лила… черт, она вторглась даже в мои сны своим сладким голосом и греховными прикосновениями.
Я мечтал трахнуть ее… мою лучшую подругу. Ту самую подругу, с которой я произносил бесчисленные мизинчиковые клятвы.
Друзья?
Друзья.
Я разрушил невинность наших отношений — сладость нашей дружбы. Я превратил это во что-то… грязное, и оно больше не было чистым и не осталось незатронутым моими запретными желаниями. Это моя вина, которую я должен нести всю оставшуюся жизнь.
Она не знала…
Милая Лила, я облажался.
Ее губы скривились.
— Такой сладкий язык. Я почти завидую всем девушкам, которым ты говорил такие вещи.
Мое сердце сжалось от ее слов.
— Твоя ревность не нужна, потому что я никогда не называл женщину такими словами.
Никто никогда не мог сравниться с Лилой с тех пор, как она вошла в мою жизнь. Ни одна другая женщина никогда не была… красивой или изысканной.
Ее глаза расширились, прежде чем она быстро попыталась скрыть свое удивление.
— Лжец.
Я взял ее за локоть, отводя от лестницы.
— Я не лгу.
Лила пробормотала что-то неисправимое себе под нос, прежде чем закатить глаза. Мы вышли из пляжного домика, который принадлежал мне — ну, моим родителям. У нас был смотритель, который убирался и охранял дом, пока нас не было. Мы с родителями проводили здесь много времени, когда я был моложе, ребенком.
До того, как все изменилось, и я стал чужим в своем проклятом доме и для своих родителей.
На улице нас ждал лимузин. Лила издала хриплый смешок.
— Серьезно, лимузин?
Я нерешительно пожал плечами.
— Хозяин сегодняшнего гала организовал это. Судя по всему, он отправил лимузин всем своим гостям.
Ее глаза прищурились, а улыбка стала шире.
— Проклятие. Я не знаю, что значит быть таким богатым. Прости меня за то, что я скромный крестьянин.
Мы забрались в лимузин, и водитель выехал с парковки и помчался по знакомому мне району. Поездка на гала-концерт была короткой, и мы опоздали всего на пятнадцать минут из-за
Мы вошли в бальный зал, и все взгляды обратились на нас. Пальцы Лилы сжались вокруг моего локтя, крепко сжав меня, как будто от этого зависела ее жизнь. Держу тебя.
Я встретил взгляд отца жестким взглядом, и он приветственно дернул подбородком в мою сторону. Мама улыбнулась, хоть и натянуто. Возможно, тоже фальшивка, но я уже не знал, так как меня уже давно не заботило, настоящее это или фальшивое.
В тот момент, когда мы спускались по лестнице, я был окружен. Я был сыном Брэда Коултера — престижным, важным и уважаемым человеком.
Ночь закончилась, так и не начавшись. Мой галстук-бабочка вдруг почувствовал, что он ограничивает поток воздуха, а кожа зудит. Именно поэтому я не хотел идти на этот вечер, потому что все говорили только о том, когда я приму компанию отца, спрашивали о будущем. Он построил империю, а я был единственным наследником.
Ко мне подходили бизнесмены направо и налево. Они ссмеялись, и мы выпили вместе, выглядя настолько вежливым, насколько я мог быть.
Я ненавидел это.
Лила оставалась рядом со мной, пока жены не утащили ее. Я не сводил с нее глаз, наблюдая за каждым ее движением. Она не знала этих людей, и я знал, что это было за пределами ее зоны комфорта.
Но она была здесь ради меня.
Моя пара на сегодня, мой друг и мой союзник.
Заиграла медленная песня, и пары пошли на танцпол. Это был мой шанс. Я кивнул джентльменам и быстро убежал, направляясь к Лиле. Ее голова дернулась, как будто мы были связаны невидимой нитью, и она почувствовала, как я приближаюсь к ней.
Ее карие глаза просветлели, а легкая улыбка с облегчением скривила губы.
— Мэддокс. — Мое имя сорвалось с ее губ, и моя грудь сжалась.
— Извините, дамы. Могу я украсть свою девушку на танец? — спросил я, протягивая Лиле руку. Она хихикнула, взяла меня за руку, и я увел ее.
— Мой спаситель, — прошептала она, когда мы присоединились к другим парам на танцполе.
— Я думал, тебе не нужен ни спаситель, ни защитник.
Ее глаза сузились, и она ущипнула меня за бицепс. Я проглотил свой смех.
— Забудь, что я это сказала. Я беру это обратно, — проворчала она.
Прекрасная Лила, милая Лила.
Мои руки опустились на ее бедра, а ее руки обвили мою шею сзади. В ту секунду, когда ее мягкая кожа коснулась моей, я понял, какая это была ошибка.
Мы были слишком близко, после того, как я пытался увеличить дистанцию между нами.
Ее тело прижалось к моему, и мои пальцы дразнили верхний изгиб ее задницы, прежде чем я снова сжал ее бедра. Она покачивалась под музыку, и мы медленно начинали танцевать.
Это было плохим решением, и мой член был зол на меня.
Ее щеки раскраснелись, и мне захотелось спросить ее, о чем она думает.
Было ли это так же запрещено, как и мои собственные мысли?
Совпали ли ее желания с моими?
Я покачал головой, пытаясь очистить свой разум.
— В чем дело? — спросила Лила нежным голосом. Она склонила голову набок, и ее глаза загорелись любопытством.