Ты будешь моей
Шрифт:
Фотограф скачет вокруг нас, а я прикрываюсь Агатой как живым щитом. Точнее прикрывать мне надо всего одно место. Стояк, который возникает сразу после того, как перед самой первой фотографией моя жена врезается попкой в мой пах.
Она ведь прекрасно все чувствует. Еще и трется незаметно, зараза дерзкая.
— Тебя не учили в детстве, что нельзя играть с огнем? — спрашиваю тихо, чтобы парень с фотоаппаратом не услышал.
— А если очень хочется?
— Я возьму тебя жестко, девочка моя. Оттрахаю так, что ноги
— Хва-атит! — срывается на вскрик, когда я, пока фотограф не видит, сжимаю ее грудь двумя ладонями.
Ну и кто теперь в выигрыше?
Глава 20
Перед тем как вести жену домой исполнять супружеский долг, ее надо накормить.
Все время в ресторане Агата ерзает на стуле и бросает на меня смущенные взгляды из-под подрагивающих ресниц. Я знаю, о чем она думает.
Потому что у меня в голове точно такие же мысли.
Только вот ей их хотя бы скрывать проще перед людьми. А я стояк после фотосессии никак унять не могу.
И вот ее эти глазки олененка мне вообще никак не помогают.
— А можно мне десерт? — смущенно спрашивает, а у самой радужка в глазах поблескивает. И зрачки. Явно задумала что-то.
— Ты ведь сейчас специально будешь сидеть и облизывать вилку или ложку передо мной?
— Ага.
Раньше таких на костре сжигали.
Агате приносят что-то шоколадное с подтаявшим мороженым, а я срываюсь с места и выхожу покурить. Иначе нас в этот ресторан больше не пустят никогда в жизни, потому что я готов разложить малышку в ту же секунду, как ее язычок пробегает между пухлых губ.
Лучше бы она что-то другое сейчас облизывала.
На официантку после своего возвращения я рявкаю, когда та начинает приветливо расшаркиваться и спрашивать, все ли нам понравилось и не хотим ли мы заказать что-нибудь еще.
Хотим. Еще как хотим. Только позиция эта не из меню.
— Ты такой грубый, — шепчет мне на ухо Агата, прижимаясь к боку, пока я тащу ее к выходу.
— Ты даже не представляешь, детка, — склоняюсь, чтобы прикусить ушко, сжимаю ее задницу возле машины, притиснув к ней, чтобы скрыть от лишних глаз.
— И даже не покатаемся немного? Показал бы мне свои любимые места в Москве…
— Покатаю я тебя, покатаю, — оскаливаюсь, намекая на собственный член.
Агата только смеется, выпутывается из моих рук и быстро юркает в машину. Еще и на заднее сиденье, чтобы я по дороге не смог ее полапать как следует.
Когда заваливаемся в квартиру, целуясь по пути, я уже предвкушаю, как прямо в коридоре прижму свою маленькую горячую женушку к стене и возьму как в первую нашу встречу. Символично было бы.
Но
— Я в душ.
И убегает, блять!
Ладно, стрекоза, лети в свой душ.
Я хоть остыну немного, чтобы не кончить сразу, как она сожмет меня своими тугими мышцами внутри.
Терпения хватает на пару минут. На ходу снимаю рубашку, расстегиваю ремень. Вламываюсь в ванную к Агате и замираю в дверях.
Жадно рассматриваю ее тело, прилипаю глазами к плавным изгибам.
Пар от воды немного скрывает, но так даже лучше. Фантазия позволяет дорисовать остальное. Как Агата проводит ладонями в пене по телу, как пальцами задевает сжавшиеся в горошины соски.
Она запускает пальцы в волосы, массирует кожу головы, а я сглатываю и делаю шаг вперед.
Заметила, нет?
Вроде пронесло.
Шум воды заглушает шорох брюк. Я снимаю трусы, быстро отодвигаю стеклянную дверцу и ныряю к ней.
Агата взвизгивает от испуга, шарахается в сторону, но я успеваю сцапать ее и вдавить в свою грудь. Пальцы уже пощипывают твердые и скользкие от мыла соски.
— Будешь послушной, детка? — провожу языком по шее, слизываю капли воды с покрытой мгновенными мурашками кожи.
— Не буду… — стонет и плывет от моих рук.
Голову мне на плечо откинула, ротик приоткрыла, а все равно сопротивляться тянет. Бунтарка, блин.
— Руками упрись вперед, — подталкиваю Агату к стене, надавливаю на поясницу ладонью, чтобы она прогнулась.
Выставленная попка манит. Как следует наминаю две половинки, вжимаюсь членом между ними. Наматываю на кулак мокрые потяжелевшие волосы.
Да-а, бля, вот так, прогни еще немного спинку.
— Будешь. Послушной? — по слову выговариваю, каждое сопровождая довольно ощутимым шлепком.
Пока только прицениваюсь, не в полную силу прикладываюсь рукой. Но кожа все равно алеет.
— Я-я-ян… — упрямица тянет мое имя, сама подается задницей к паху.
Проверяю пальцами между ног — мокрая. Мгновенно потекла, стоило только пару раз дотронуться.
— Не слышу ответа, — прикусываю шею, усилив хватку в волосах, и снова шлепаю мелкую заразу.
По одному и тому же месту. Несколько раз. Попка становится совсем алой, Агата извивается под моей ладонью, стонет, запрокинув голову.
Ноготки проезжают по плитке, сама она стоит на носочках, всхлипывает, когда я снова пальцами раздвигаю нежные складочки.
Вращает бедрами и пытается насадиться, но я только у входа трогаю. Немного. Чтобы сильнее извести.
Сжимаю ее крепче, трусь стояком об отшлепанные ягодицы. Прижимаюсь к ней, поставив руки по обе стороны от лица. Вроде не трогаю, а эффект противоположный.
Агату еще сильнее накрывает. Подставляет мне себя, ножки разъезжаются. Если бы я сзади не прижимался, скатилась бы по стеночке как миленькая.