Ты будешь моей
Шрифт:
Царапающее и ядовитое.
На следующий день полетела новая волна проверок. Впору было хвататься за голову, но у Яна был классный управляющий, поддерживающий с ним связь двадцать четыре на семь. А серьезных нарушений опять не было.
Так, мелкие косяки, за которые нельзя закрыть, но можно потрепать нервы.
— Платье у меня уже есть, — закидываю руки Яну на плечи, пытаясь не испачкать его. — Да и все-таки нужно дышать иногда свежим воздухом, пусть даже от подъезда до машины.
— Нет,
— Зачем?
— Ты хочешь, чтобы меня посчитали жмотом?
— Почему сразу так? — я насупливаюсь. А вдруг мы снова с Жанной пересечемся?
— Потому что у моей жены одно платье на все случаи жизни. Ну и меня не отпускает мысль о сексе в примерочной, так что… Где там продается твой лидокаин?
Ян тянет зубами мочку уха и очень недвусмысленно сжимает в руках ягодицы, а я закрываю глаза, вспомнив, как он брал меня таким способом.
Вспыхиваю как новогодний салют от одной единственной искры.
Почему-то именно Яну я позволяю вообще все. Мне не кажется это чем-то грязным или неправильным, он так легко манипулирует всеми моими эмоциями, подчиняя их себе.
Страшно только думать об этом ужасающем слове из шести букв, которое постоянно крутится в голове.
Как не ляпнуть нечто подобное Яну после секса, когда он обнимает меня так сильно, что потрескивают ребра?
Один раз это уже чуть не слетело с языка, но тогда я вовремя прикусила его. Выкручиваться не пришлось, размеренное дыхание в шею говорило о том, что даже если бы и ляпнула — Ян не услышал бы. Он спал к этому моменту.
А если бы не спал? И если бы я все-таки проговорилась?..
Все эти дни в моей голове крутятся одни и те же мысли.
Ян, кажется, замечает перемены в моем настроении. Он пытается выманить меня на серьезный разговор, но каждый раз я набрасываюсь на него с поцелуями, и у моего мужа просто сносит крышу.
Секс — отличный способ уйти от сложных тем.
С покупкой вечернего туалета проблем не возникает, потому что Ян приплачивает девушкам-продавцам за полчаса технического перерыва всего магазина.
И да, он все-таки берет меня в примерочной, пока я глотаю собственные громки стоны, упираясь в стекло ладонями, и бесстыдно подставляюсь под резкие движения его мощных бедер.
Атласное бордовое платье со спущенными плечами-фонариками идеально сидит по фигуре, скрывая все неровности бедер и элегантным вырезом подчеркивая грудь. Ремешки на лодочках оплетают щиколотки, тяжелый браслет на руке в первые секунды приятно холодит кожу.
Ян тоже выглядит на все сто в идеальном смокинге и белой рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц. Галстуки он принципиально не признает.
— Нихрена себе, — он присвистывает, когда я появляюсь в гостиной.
— Это можно считать комплиментом? —
Я силой удерживаю себя на месте, когда он приближается. Подходит вплотную и ловит мою ладонь, прижимает ее к паху.
— Вот это точно можно.
Под моими пальцами крепкая эрекция.
— А как же глаза, улыбка там? — облизываю губы, прослеживая траекторию его взгляда. Точно в мой скромный вырез.
— Очень красивые глаза.
— Они выше, Ян.
— Ага.
— Костро-ов, — смеюсь, когда его пальцы скользят по кромке выреза и немного забираются под ткань.
— Что, радость моя? — он, наконец, отлипает от моей груди и вот теперь уже смотрит туда, куда должен был смотреть все это время. В глаза. — У меня уже нет права пялиться на твои сиськи?
— Дурак.
— Все мозги вышибло. Женская красота — страшная сила.
Ян наклоняется, чтобы нахально прикусить мою нижнюю губу и через секунду скользнуть языком по этому же месту.
Я останавливаю его, делая шаг назад, потому что иначе есть огромный риск остаться дома. Меня пытаются ухватить за талию, но у кого-то из-за прилившей к одному месту крови поплыла острота реакций, и Яну все-таки не удается меня перехватить.
Вдогонку он получает еще и мой высунутый язык.
— Откушу, — хищно оскаливается, глаза становятся уже из-за дерзкого прищура, которым Ян скользит по мне. — А потом привяжу к кровати на недельку.
— Изверг! — я взвизгиваю, отскакивая от новой атаки.
— Не могу удержаться, когда ты рядом.
Пять минут на поцелуи перед выходом Яну все же удается у меня украсть. После такого головокружения и мужских рук, исследующих всю обнаженную кожу, до которой только можно добраться из-за платья, мне и ехать никуда не хочется.
Повиснуть бы на чьей-то крепкой шее и ждать, пока Ян кинет меня на кровать, накрыв сверху своим сильным телом.
В машине он на каждом светофоре пытается пробраться пальцами мне между ног с абсолютно невозмутимым выражением на лице и притворно вздыхает, когда я с шипением шлепаю по его ладони.
Не хочу потом весь вечер слушать шуточки о моем мокром белье. Черт, это даже обидно, что Ян вот так с пары поцелуев заводит мое желание до критической отметки.
— Как в клубе дела? — закидываю удочку, надеясь, что получу ответ.
Ян отстранил меня от всех дел, касающихся проверок, потому что я слишком сильно нервничала после новостей об очередной нервотрепке и недочетах.
Тряслась на диване, грызя ногти и смотря в одну точку. Так что прошедшие несколько дней я жила будто в вакууме, где все очень хорошо и совершенно ничего не происходит. Меня только кормят, трахают и целуют до распухших губ. И так по кругу.