Ты будешь мой
Шрифт:
Кажется, гленцы даже не обратили внимания на моё заикание, хотя я довольно долго говорила. Они смотрели на меня, как на сумасшедшую, а самые отчаянные тянулись за мечами – которые у них отобрали ещё на границе.
Забавно, что большинство среди фэйри, как и среди людей – идиоты.
Их вождь глухим от ярости голосом пытался говорить что-то про недопустимость моих притязаний. Я рассмеялась – мне действительно было очень весело. Они забавные, эти зверьки.
Переговоры зашли в тупик, как я и ожидала. Женщины и дети для гленцев священны, почти как для людей.
Отсмеявшись, я кивнула гвардейцам. И объяснила
Зверьки так не считали. Они хотели драться прямо сейчас: самых отчаянных, правда, уже скрутила стража. Остальных утихомирил вождь. Он сам упал на колени перед ступенями трона и принялся уговаривать меня передумать. Я видела, каких трудов ему стоило склоняться передо мной – и другим фэйри, последовавшим его примеру. И мне это нравилось. Настолько, что я встала с трона, спустилась к ним, ткнула носком туфли вождя в подбородок, заставляя поднять голову, и с улыбкой, сама почти не обращая внимания на заикание, объяснила, почему я не передумаю. И почему место его соотечественников у моих ног. А в конце рассказала, что я собираюсь с ним сделать. С ним и его подчинёнными.
Туман вился вокруг меня: духам тоже нравилось смотреть, как зелёные колдуны стоят на коленях. Они, как и я, наслаждались гневом и страхом фэйри. Они ждали богатую жертву – и вождь гленцев побледнел, смотря в мои глаза. Я улыбалась ему, собираясь отдать приказ страже, когда по галерее пронеслось: «Илва, пожалуйста, не нужно».
Придворные склонялись перед инесским принцем, когда он шёл ко мне. И прятали лица за рукавами сорочек. Гвардейцы расступились перед ним, стукнув пятками копий по полу.
Я села на трон, отпустив посла. А Рэян, продолжил, выйдя к фэйри и склонившись передо мной в грациозном инесском поклоне:
«Илва, королева, я умоляю вас пощадить этих фэйри, - и, глядя на меня из-под упавших на лоб волос, добавил: - Будьте милосердны. Прошу вас».
Я смотрела на него и думала, что мне нужно научиться не краснеть, когда он так делает. А ему – перестать выставлять меня дурой перед послами.
Рэян поймал мой взгляд, улыбнулся заговорщически. И я не выдержала, поманила его выпрямиться и подойти. Он прошёл ко мне, встал рядом с троном. А я, стараясь взять себя в руки, объявила, что если мой жених просит проявить милосердие, то так уж и быть. Женщины и дети отменяются. Заменим их молодыми мужчинами. Вот такая я добрая.
Рэян взял меня за руку, отвернувшись от фэйри, но я смотрела на послов. Их вождь дрожащим голосом благодарил меня за проявленную милость и упрашивал уменьшить число… рабов. А остальные фэйри таращились на Рэяна, как на духа солнца, спустившегося с неба в полнолуние.
Мы условились на двух фэйри в расчёте на одного убитого дугэльца. Я бросила туманно, что эти условия ещё можно будет пересмотреть – уж очень у Рэяна был просящий взгляд. Мне хотелось, чтобы мой принц мне улыбнулся. Зачем ему знать про рабов, моему доброму, простодушному жениху?
«Отец тоже так делает, - шепнул Рэян, когда послов увели. –
Поздним вечером мы ужинали в моих покоях, и Рэян ухаживал за мной. Мы отпустили слуг – мне нравилось оставаться с ним наедине. Рэян сначала, оседлав подлокотник моего кресла, болтал как обычно: что-то про советников, что-то – про слухи с Инесса, пару раз упоминал своего отца, и я сдерживалась, чтобы не морщиться. Потом посерьёзнел: принц жаждал узнать, как я съездила. Я помнила, что он хотел отправиться со мной, но пришлось отказать: Рэян ещё не был моим мужем, а я ехала смотреть не что-нибудь, а крепости, от которых зависела наша безопасность. Рэяну я верила, но он так простодушен…
Про крепости я рассказала: в основном жаловалась на командиров. Рэян слушал, наклонившись ко мне и подперев рукой щёку. Он не обращал внимания на то, как я выталкиваю из себя слова. Ни разу даже не улыбнулся над моим заиканием – за всё то время, что мы знакомы. Ну как я могла его не любить?
Когда я упомянула про нападение, он тронул моё больное плечо: «Покажи». Покраснев, я попыталась задрать рукав, но не вышло – пришлось снимать верхнюю золотую накидку. Рэян принёс из спальни ларец с бинтами и лечебными мазями, снял с меня повязку и долго, наклонившись, изучал, ощупывая пальцами. А я смотрела на него и думала: понимает ли он, что после свадьбы мы будем спать в одной кровати – кожа к коже, сердце к сердцу? И если понимает (а он должен, хоть и ведёт себя иногда как ребёнок), то что чувствует?
«Как ты могла колдовать после этого? – выдохнул он, осторожно смазывая края раны лекарством. – Клинок наверняка был отравлен».
Я покачала головой. Мне было странно: неужели он не понимает, что не обычная волшебница? Что я королева тумана, а не какая-то там фэйрийская колдунья. Я не проигрываю зверькам.
«Ты очень сильная, Илва», - серьёзно сказал он, стягивая моё плечо бинтами. «Почти как настоящий воин».
Я не выдержала и рассмеялась.
А он неожиданно сменил тему:
«Мне сказали, тебе не понравилось свадебное платье? Почему?»
Я сама взяла его за руку – он не понял жеста, для него это было слишком естественно. А я хотела заранее извиниться. Я объяснила, что не против, если он будет одет в цвета своей страны, хоть это и не по этикету. Но я, я королева Дугэла. Наши цвета – коричневый, чёрный и серый – цвета нашей земли и камней.
«Ты моя невеста», - сказал Рэян, выслушав меня.
«И к-к-королева Д-д-дугэла», - добавила я.
Он вздохнул, и какое-то время мы молчали, глядя друг на друга, пока я не выдержала:
«Рэян, т-ты л-любишь меня? Хоть н-немного?»
«Конечно, моя королева», – удивлённо ответил он, улыбнувшись. А у меня защемило сердце: до сих пор точно так же он улыбался всем вокруг.
Я так и не смогла сделать его своим. Пока не смогла.
«Т-только м-меня?»
Он снова улыбнулся, что ни к чему не обязывало, взял со стола бокал и подал мне. Ну хоть не стал в очередной раз превозносить мои надуманные достоинства, вроде красоты и силы. Я верила, что он не считал всё это ложью, но иногда его комплименты казались для меня слишком преувеличенными. В конце концов, никто и никогда, кроме него, не говорил мне про красоту.