Ты меня не забывай
Шрифт:
– Сандалии. И немного золота в твоих волосах. – Она смотрела на нее, как на манекенщиц в их примерочных перед показом моделей в Риме. Прищурив глаза и видя нечто иное, чем было на самом деле. Творя собственное волшебство с женщиной, с платьем, используя свое вдохновение.
– Подожди! Ты хочешь залить мне волосы золотистым лаком?
Наташа поморщилась, взглянув на изящный белый туалетный столик, но Изабелла не обратила на нее внимания и исчезла. Через минуту она вернулась с иголкой и очень тонкой золотой нитью.
– Что это?
Наташа смотрела, как она вдела нитку в иголку.
– Сиди
– Ну вот.
Наташа с изумлением уставилась на свое отражение и усмехнулась.
– Ты удивительная. Что дальше?
– Немножко вот этого. – Она поставила коробочку с пудрой, прозрачной, просвечивающей, сверкающей вкраплениями золота. Она создала впечатление поразительной красоты, добавила сияющего блеска и так уже прекрасному лицу. Затем она вновь полезла в Наташин шкаф и достала золотистые сандалии на низких каблуках. – Ты будешь выглядеть как богиня, когда я закончу.
Наташа начинала верить ей, завязывая свои давно забытые сандалии на ноге в невидимых чулках.
– Красивые чулки. Где ты их раздобыла? – Изабелла с интересом посмотрела на них.
– У Диора.
– Предательница. – Затем задумчиво добавила: – Они выглядят лучше наших. – Она отметила в уме, что надо сказать кое-что Бернардо. Им пора обратить внимание на чулки. – Теперь… – Она вытащила платье из пластиковой упаковки и удовлетворенно хмыкнула, когда надела его на Наташу, не задев ни волоска на прическе. Она деловито застегнула молнию и обошла ее, поправляя складки и выражая одобрение. Это было одно из ее платьев. Она разработала его для их весенней коллекции всего три года назад. В качестве ювелирных украшений Изабелла выбрала из собственных драгоценностей золотое кольцо с бледно-розовато-лиловыми аметистами, обрамленными бриллиантами. К нему прилагались маленькие изящные серьги и браслет. Это был замечательный комплект.
– Где тебе удалось это раздобыть?
– Амадео купил его мне в Венеции в прошлом году. Это девятнадцатый век, как мне кажется. Он сказал, что все камни несовершенные, но комплект смотрится великолепно.
– О господи, Изабелла. Я не могу надеть его. Спасибо, но, дорогая, ты сошла с ума.
– Ты меня утомляешь. Хочешь выглядеть красиво или нет? Если нет, то можешь остаться дома. – Она застегнула колье на шее Наташи. Оно опустилось на идеальную глубину выреза платья и ослепительно засверкало среди бледно-лиловых шифоновых складок. – На, надень их сама. – Она протянула серьги, надев браслет на запястье Наташи. – Ты выглядишь великолепно. – Изабелла смотрела на нее с явным восторгом.
– Я оцепенела от страха. Ради бога, что, если я потеряю их? Изабелла, пожалуйста!
– Я уже сказала, что ты меня утомляешь. А теперь убирайся. Желаю хорошо провести время.
Наташа посмотрела в высокое зеркало и улыбнулась Изабелле и своему отражению. В этот момент раздался звонок и появился биржевой маклер в смокинге, чтобы забрать свою спутницу. Изабелла ушла в свою комнату и дождалась, когда дверь снова закрылась. Но перед уходом Наташа тихо постучалась к ней и поспешно поблагодарила.
Изабелла вновь осталась наедине со звуками, доносившимися из комнаты мальчиков, с гудением и свистом маленького игрушечного поезда Джесона.
Спустя полчаса она взглянула на часы и пошла поцеловать мальчиков перед сном. Алессандро странно посмотрел на нее.
– Ты больше никуда не выходишь, мама?
– Нет, дорогой. Я лучше останусь здесь с вами. – Она выключила свет в их комнате и пошла прилечь на мех, брошенный на ее кровать. «…Больше никуда не выходишь, мама?..» – «Нет, дорогой. Никуда. Возможно, больше никогда».
Изабелла попыталась уснуть, глядя на огонь, но тщетно. Она все еще была в нервном напряжении, слишком возбуждена, чересчур взвинчена после целого дня ожидания известий о показе коллекции в Риме. И она весь день не была на воздухе. Не гуляла. Не бегала. В конце концов, она со вздохом повернулась, посмотрела на огонь и встала. Она разыскала Хэтти в ее комнате. Та в бигуди и с книгой по домоводству на коленях смотрела телевизор.
– Вы некоторое время побудете дома?
– Да, миссис Парелли. Я никуда не ухожу.
– Тогда я пойду прогуляюсь. Скоро вернусь.
Изабелла закрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Позаимствованное темно-синее пальто теперь висело в ее шкафу, а шерстяная шапочка больше была не нужна. Она быстро накинула пальто, взяла сумочку и оглядела комнату, как будто боялась что-то забыть. Что? Сумочку? Пудру? Длинные белые театральные перчатки? Она угрюмо посмотрела вниз на свои джинсы, и на мгновение ее охватила зависть. Наташа. Счастливая Наташа. С ее благотворительными балами, золотыми сандалиями и ее красотой. Изабелла улыбнулась про себя, мысленно вернувшись к их разговору о Корбете.
Ей следовало понять, что Корбет не в Наташином вкусе. С ним нельзя было легко справиться. Затем она сердито посмотрела на свое отражение в зеркале и прошептала: «Тебе разве этого хочется?» Конечно же, нет. Она знала, что нет. И биржевой маклер в роговых очках ей тоже не нужен. «Ах, значит, тебе красивого подавай», – сказала она себе с укором и тихо закрыла дверь. «Нет! Нет!» – был ее ответ. Но тогда кого же она хочет? Конечно же, Амадео. Только Амадео. Но при мысли об этом у нее перед глазами на мгновение мелькнул образ Корбета.
В тот вечер Изабелла зашла дальше, чем когда-либо, засунув руки в карманы и уткнувшись подбородком в воротник пальто. Чего же она хотела? Вдруг она утратила уверенность. Она пошла медленнее вдоль ставших слишком знакомыми теперь магазинов. Почему они так редко обновляют витрины? Неужели это никого не волнует? И разве они не знают, что все еще используют прошлогодние цвета? И почему не чувствуется весна? Она обвиняла все и всех подряд, постоянно прогоняя из головы образ Наташи. Неужели в этом дело? Неужели она просто завидует? Но почему же Наташа не должна хорошо проводить время? Она усердно работала. Она была хорошей подругой. Она открыла Изабелле свой дом и свое сердце так, как этого никто никогда не делал. Чего еще она могла требовать от нее? Чтобы Наташа сидела дома взаперти, как она сама?