Ты мой закат, ты мой рассвет
Шрифт:
Прижимаюсь губами, провожу языком по ее пальцу, которым продолжает себя ласкать.
Она дергается, стонет, вскрикивает и снова стонет.
Ее клитор у меня между губ - горячий, тугой, твердый. Только притронулся - она уже кричит. Люблю, что такая громка, бесстыжая и плевать ей на всех. Когда у моей малышки отключается «стесняшка» - она превращается в развратную похотливую кошку, которую надо драть, чтобы орала и просила еще.
Она сама толкает бедра мне навстречу, практически заставляет
Лизать, постукивать кончиком языка. Остановиться, развести складки пальцами и ввести в нее язык. Бля, она реально очень тугая. Кажется, даже больше, чем была.
И мне немного страшно, что могу сделать ей больно.
Поэтому продолжаю трахать ее языком, пока малышка трет клитор своим пальцем и мечется на горстке одежды, как будто на королевской перине.
В голове уже туман.
В моих мыслях мы уже закончили прелюдию и перешли к самому интересному. — Антон, - она приподнимается на локтях. Проводит языком по губам. Они у нее распухли, покрылись темним пятнышками от укусов нетерпения.
Как будто стали больше и темнее.
— Хочу тебе отсосать, - с острой улыбкой. И этим, мать его все, румянцем. Скромница и пошлячка - два в одном. Одновременно.
Я не знаю ни одной другой женщины, которая бы была так дуальна и так взрывала мне мозг.
Становлюсь перед ней на колени, еще даже не успеваю ничего сделать, а она уже переворачивается, обхватывает меня ладонями, дрочит вверх-вниз почти как профи. Могу поспорить, что моя умница учит в интернете не только устройство Священной Римской империи, но и вот такие штуки. Спасибо, высшие силы, что у этой женщины талант быть прилежной ученицей во всем.
Я нетерпеливо толкаю бедра вперед.
Она раскрывает рот. позволяет втолкнуть туда член - глубже и глубже, пока сдавлено не выдыхает и помогает себе рукой, отстраняясь для вдоха. Губы теперь не просто пухлые и красные, но еще и влажные.
Я помню, что ей нравится, когда я немного доминирую.
Так что надавливаю ладонью на затылок, заставляя снова взять мой член в рот. Подмахиваю навстречу, глубже и сильнее.
До влажных звуков, пока не начинает упираться ладонями мне в колени.
Отодвигается, переводит дыхание и, глядя мне в глаза, слизывает с головки собственную слюну.
Сдуреть можно.
Блядские глаза у скромницы с кукольными плечами и веснушками на ушах.
Когда снова заглатывает, очень старается взять максимально глубоко. Дышит носом и, когда я упираюсь яйцами ей в подбородок, издает гортанный звук, от которого я чуть не кончаю прямо ей в горло - узкое и горячее.
Мое тело начинает жить собственной жизнью.
Толкает член ей в рот, уже почти грубо и без головы.
Мы оба уже в ее слюне и моей смазке.
Это пошло и охуенно классно.
Потому
Яйца становятся очень тяжелыми. Я задвигаю ей в рот жестко, сильно.
Горло сжимается вокруг меня, звук ее стона отдается через кожу прямо в вены. Хочу кончить вот туда, чтобы захлебнулась, но проглотила все. И продолжить тоже хочу. Черт.
Я с силой - сама малышка не понимает - оттягиваю от себя ее голову.
Провожу ладонью по мокрым губам. Она дышит тяжело и часть, не стесняется, продолжает дрочить мой член так яростно, словно хочет, чтобы кончил прям на эти блядские губы.
Приходится опрокинуть на спину, развести ноги почти как циркуль.
Она подмахивает заднице навстречу, бесстыже потирается об мой член клитором. И не скрывает, что кайфует от этого.
Приходится взять ее за запястья, завести их за голову и с силой вдавить в дощатый пол крыльца.
Медленно, придерживая себя за основание члена, прижимаюсь к ее входу. Там мокро.
Так офигенно мокро, что ток в поясницу и отдачей в мошонку. Входить в нее осторожно, по миллиметру - это просто пытка. Так туго, что почти больно.
Мы друг к другу - глаза в глаза. Натянутые и заточенные как ножи.
Когда вставляю полностью, до влажного шлепка, малышка со стоном выгибает спину. Вскрикивает. Вены на ее шее натягиваются, артерия пульсирует и светится под кожей, как неон.
Я замираю, жду сигнала, отмашки флажка, чтобы рвануть со старта. Терпение пошло в жопу.
Очкарик переводит дыхание, ловит мой взгляд. Захватывает меня пятками под задницей, толкает к себе.
— Все... хорошо, - улыбается словно пьяная.
– Идеально.
Я почти выхожу, но прежде чем стихает ее недовольный всхлип - вставляю снова, уже сильнее и жестче.
Срываю тормоза.
Трахаю ее сильнее, наращиваю темп. Она такая маленькая, что вколачивается телом в пол. Одежда, которая была нашим «матрасом» уже вообще хер знает где.
— Еще, - стонет, уже не вырывая свои руки из моего захвата. Вся растянута подо мной. Как на пыточной доске. Задвигаю бедра, рву тишину ее громким криком.
Долблю ее как ненормальный: сильно, с упором и нажимом.
Терпение рвется, когда она начинает дрожать. Всхлипывает. Судорожно втягивает живот. Вытягивает гортанный стон оргазма, в котором для меня - последняя искра до ядерного взрыва.
Мы кончаем почти в унисон.
Мои последние толчки уже бесконтрольные, нервные и плавные одновременно. Перед глазами все разноцветное, как в мультике.
Расслабляю хватку, и Очкарик пользуется возможностью, обвивая мою шею руками, притягивая к себе.