Ты - наша
Шрифт:
— Просто… Ну, мы — парни. А ты — красивая девочка. Мы иногда… Да, блин, ладно! Постоянно! Постоянно думаем про секс! Это не значит, что кто-то тут всерьез имеет намерение… Да и самоубийц нет среди нас… Но просто думать — не значит делать, понимаешь? И даже наоборот… То, что тебя хотят, очень неплохо. В этом есть свой вайб. К солистке должны относиться по-особенному. Тогда и контакт будет, понимаешь? Народ это все считывает на уровне инстинктов. Не волнуйся, никто ничего от тебя не хочет… Просто ты — красивая, а мы все — нормальные парни.
—
— Ну и хорошо, — выдыхает Сашка, оглядывается на молчаливо стоящих рядом с нами парней и добавляет просительно, — и это… Камню не говори…
— И не собираюсь, — пожимаю я плечами, чуть было не добавив, что я с ним вообще говорить не планирую. Спохватываюсь и задаю волнующий меня сейчас вопрос, — а когда все закончится?
— Примерно в одиннадцать… — пожимает плечами Сашка, — мы тебя докинем до дома, если проблема в этом.
Да если бы только в этом!
Мне же родителям надо что-то говорить!
Загруженная новой задачей, которую непременно нужно решить, я прощаюсь с ребятами и выхожу из зала, где мы репетировали.
Что же сказать маме?
И переодеться надо… А если поеду домой, то не факт, что вернусь обратно, могут просто напрячь опять прибираться в молельном доме… Или еще что-то делать…
— Ну как, договорилась, чтоб меня провели с тобой? — возникает сбоку Маринка и, не успеваю я среагировать, цепляет меня за локоть, тащит в универский буфет, — пошли булки поедим. Угощаю.
Булки…
В животе урчит, и я думаю, что булки — неплохой способ на полчасика отвлечься от проблем.
А там, глядишь, и решение найдется…
32
— Да, Лариса Витальевна, конечно… — голос Маринки, мягкий и приятный, словно ручеек, льется… Прямо в уши моей маме. — Ну да, у нас тема сложная. И внезапно преподаватель дал задание. Если сделаем, то стипендию повышенную могут дать! Да, я тоже хочу. У меня мама в деревне… А папа умер… — Она очень натурально печалится, чуть ли не всхлипывает, а затем продолжает подрагивающим от волнения голоском, — у меня комната. Нет, не в общежитие, ну что вы! Там один сплошной разврат! Нельзя хорошей девушке там! Конечно, согласна с вами. Думаю, слишком поздно будет… На такси. Ой! Спасибо вам! Спасибо-расспасибо! Да! Передаю…
Она передает мне трубку и делает страшные глаза, типа, не лажани сейчас.
Уф…
Выдыхаю, подношу трубку к уху.
— Это точно необходимо? — голос мамы все равно звучит довольно скептически.
— Да, мам… — мямлю я и отворачиваюсь от многозначительно сигналящей мне Маринки. Все равно сыграть голосом так, как она, точно не смогу, и пытаться не стоит даже.
— Ну… Ладно. Не нравится мне это все… И папа будет против… — бормочет мама, но я ее перебиваю радостным:
— Спасибо, мам! Я постараюсь побыстрее!
— Деньги на такси есть у тебя?
—
— Ну смотри… Постарайся не затянуть…
— Ага… Пока, мам!
Кладу трубку, выдыхаю, смотрю на довольную рожицу Маринки.
— Слушай, ну ты и мямля! — смеется она, — никогда бы не подумала!
— Да ну тебя… — вздыхаю я, — спасибо.
— Да вообще не вопрос! — бодро тарахтит Маринка, — у меня же свой, шкурный интерес. Я ради встречи с Тигром все, что хочешь, сделаю! Ладно, погнали в общагу, посмотрим, как тебя переодеть.
Мы выдвигаемся в сторону общаги, благо, ехать до нее не надо, всего лишь несколько дворов пройти.
По пути Маринка рот не закрывает, болтая обо всем на свете, и я ловлю себя на том, что как-то даже увлекаюсь этим незатейливым общением. У меня практически нет знакомых девчонок, с кем можно было бы вот так, весело провести время.
В школе меня сторонились, потому что замкнутая заучка. Гулять я ни с кем не ходила, после занятий сразу домой шла, и только с Тошкой пересекались, да и то лишь потому, что в одном подъезде жили.
Вот и приходилось лишь со стороны наблюдать за тем, как весело щебечут одноклассницы на переменах, как договариваются пойти куда-то вместе после уроков, как обсуждают парней и вписки. Не то, чтоб мне этого всего хотелось, но… Иногда я завидовала, да.
И вот теперь ловлю себя на ощущении, что буквально добираю эмоции, недополученные в школе. Это так интересно: мне, конечно, говорили, что жизнь моя изменится после поступления в универ, но я никогда бы не подумала, что настолько…
В общаге Маринка, быстренько соорудив нам на перекус по бутеру с колбасой и сыром, вываливает на кровать весь свой гардероб и принимается в нем активно рыться, выискивая самые подходящие, по ее мнению, вещи. Я внимательно наблюдаю и только успеваю отказываться о чересчур откровенных мини и топиков.
— Мне рубашка нужна, Марин! Обычная белая рубашка!
Девочка, с которой она живет в одной комнате, Ира, наблюдает за нами с плохо скрываемой завистью.
— Девки, — периодически нудит она тоскливо, — а точно нельзя с вами? А? Ну де-е-евки…
Но я решительно мотаю головой. Я и насчет Маринки-то не уверена вообще, а тут еще кто-то на хвост упадет.
Сашка посмотрит на куриный выводок, который за мной увяжется, если слабину дам, и все. Выкинет меня из группы.
А я только-только маленький глоток свободы сделала!
Скорость и легкость, с которой Маринка прикрыла меня перед мамой, длина лапши, навешанной на уши родительнице, впечатлила. И нет, совесть меня вообще не мучает, наоборот, посматриваю на Маринку, прикидывающую на себя то один наряд, то другой, и думаю, как бы мне тоже эту науку лапшевешания освоить?
Глядишь, и не придется с родителями конфликтовать, как уже настроилась практически. Может, удастся вот так же, под левым предлогом, убедить родителей, что мне необходимо жить в общаге? Ну, а почему нет?