Ты - наша
Шрифт:
Объявляют Тигра, процедура повторяется.
И, наконец, под вой зрителей ведущий объявляет Камня.
Беру конверт, иду.
Встаю напротив парня, протягиваю приз, стараясь не смотреть в его лицо. Вокруг крик и вопли. Что-то про награду для победителя орут. И про классные сиськи опять. Боже… Мне еще столько лет учиться тут… Как же я буду это делать? На весь универ ославилась…
Но попереживать по поводу того, как сильно оскандалилась, не получается.
Камень внезапно делает шаг и оказывается совсем близко, тяжелые лапы ложатся на мои плечи, притягивая
В замешательстве задираю подбородок и буквально тону в черном горячем взгляде. Цепенею.
Камень наклоняется и прижимается к моим губам. Жарко, сразу покоряя своим напором и заражая безумием. Задыхаюсь, покорно повисая в сильных руках, словно сдаваясь на милость победителя. Вокруг нас беснуется народ. Свистят, что-то кричит ведущий, визжат девчонки, смеются парни…
Это все — мимо. Это все — далеко. А мы словно в коконе, в безвоздушном пространстве, где никого и ничего нет!
Я настолько в шоке от того, что меня целуют вот так, прилюдно, заявляя на меня свои права, устанавливая принадлежность, что никак не могу этому помешать. Камень сегодня всем показал, чья я. Если кто-то еще сомневался после халата, то сейчас ни у кого никаких сомнений…
И, похоже, он меня все-таки не услышал там, в коридоре… Или услышал, но не захотел понять… Или…
Крепкие ладони проходятся по шелку халата вниз, мягко и сильно подхватывают меня под ягодицы… И я, ахнув, взлетаю вверх! Прямо к лицу Камня.
Он уже не целует. Смотрит напряженно, настойчиво. И в то же время как-то беззащитно, словно ожидая от меня решения. И я понимаю, что его поцелуй — это не заявление прав. Это вопрос.
И сейчас он напряженно ждет ответа.
Мои губы горят, щеки пылают, сердце вырывается из груди, дико бьется о ребра… И темные, такие обволакивающие глаза напротив… Они что-то во мне трогают, что-то мучительно спрашивают…
И я не могу…
Перехватываю конверт с призом одной рукой и освободившейся ладонью провожу по щетинистой щеке Камня. Колкой, жесткой, как наждак…
— Ты с ума сошел? — шепчу я, даже не надеясь, что он услышит из-за криков зрителей. Но Камень слышит.
И шепчет в ответ:
— Давно.
И да, я не могу… Ничего не могу с собой поделать.
Наклоняюсь. Сама. И мягко прикасаюсь к твердым губам. Сама. Это волнительно, невероятно и сладко. До дрожи во всем теле.
И почему-то одновременно острым уколом, краем глаза — больное выражение светлых глаз чуть в стороне…
И снова дрожью — двойственное пограничное ощущение.
Огонь и мука.
Страсть и ярость.
Победа и отчаяние.
Так остро.
Так больно.
Так… Ненормально. Безумно.
Горячо.
35
В машине Камня тихо. Не играет музыка, затонированные окна смягчают свет придорожных фонарей.
Я сжимаю пальцы на так полюбившемся мне черном халате, словно пытаюсь защититься от внимательных горячих взглядов Лешки. Он ведет машину, смотрит вперед, когда замечает, что я поворачиваю к нему
Эти взгляды, острые, жаркие, пугают и будоражат.
Я нервничаю, нелепо стискиваю пальцы на вороте халата, будто тонкий шелк его способен укрыть от настойчивого внимания сильного, пугающего парня.
И, наверно, мне не надо было садиться к нему после всего, что случилось. Точно не надо было.
Но…
Но почему-то я здесь.
Сама не понимаю, как так получилось. Только-только вручала конверты с выигрышем бойцам, переживала из-за позорного фиаско с просвечивающей рубашкой, злилась на Лиса и его татуированные лапы на прелестях ринг-герлз, цепенела от взгляда Камня, умирала от внезапного поцелуя и еще более внезапного признания…
События вечера пронеслись ярким калейдоскопом, обломками цветных граней-воспоминаний.
И вот я осознаю себя сидящей в машине Камня…
Он ведет машину.
А я напуганно цепляюсь за его халат.
И фонари за окном, летят, летят, летят…
Щурюсь на обочину, не понимая, куда мы едем, и обливаясь холодным потом от мысли, что не домой… Вполне вероятно, что не домой! Он так целовал меня, такое делал… На глазах у всех! И, конечно, теперь запросто захочет взять свой выигрыш. Полностью.
И, наверно, второй раз мне не повезет… Никаким женихом тут не отделаешься уже.
Прислушиваюсь к себе, давя ощущение подкрадывающейся панической атаки. Нельзя паниковать! Надо быстрее придумывать новый способ спасения!
Как назло, в голову, вместо идей, лезут воспоминания.
О том, как целовал меня Камень сегодня. На глазах у всех, сумасшедший, совершенно сумасшедший… И, почему-то, острый злой взгляд Лиса. Он ревновал ведь… Точно ревновал! Или, если не ревновал, то явно не был равнодушным… Не смотрят так на тех, к кому ничего не чувствуют…
Осознание того, что я не безразлична этому нахальному язвительному засранцу, почему-то приятно. И греет. Хотя, мне-то должно быть все равно. И на Камня тоже все равно должно быть.
И вообще… Я знаю, как должна себя чувствовать девушка, которую принуждают, целуют против ее воли. Я так себя ощущала, когда Тошка ко мне лез. Это — правильная реакция тела.
А вот на Камня и Лиса — неправильная. Странная. Разная. Но однозначно неправильная. И мне бы подумать об этом… Потом, когда выберусь из западни, в которую опять по глупости угодила.
Одно ясно, силой меня никто брать не будет, это я уже поняла из опыта общения с обоими парнями. Проблема в том, что сила им может и не понадобиться… Судя по тому, что Камень умудрился одним поцелуем выбить у меня из-под ног землю, отключить сознание до такой степени, что лишь теперь удается немного прийти в себя, то… То я в опасности. Огромной, огромной опасности!
Ловлю на себе очередной внимательный взгляд Камня, сглатываю пугливо. Надо начать разговор. Он, Камень, вполне говорящий, хотя сразу и не скажешь… Это Лис болтает без умолку, язвительный гад. А Камень по делу в основном. Вот и надо по делу с ним. Сразу и обстоятельно.