Ты пахнешь корицей

Драйв Ника

— Позавтракай, тогда поедешь, — отцепилась от меня Аська.

Она осторожно подхватила Вику поперек животика и понеслась в кухню. Посадила дочь на высокий сульчик, дала ей вторую бутылочку и волчка.

Ася засуетилась, подогревая молоко для кофе, нарезая сыр и ветчину, намазывая булку маслом. Я сидел и любовался то на готовящую завтрак мне жену, то на дочь, прилежно грызущую третью лапку безголового волчонка.

— Горячие бутерброды сделать? — жена налила мне большую чашку кофе с молоком.

Полулитровая

коричневая чашка с моим именем мне очень нравилась.

— Так сойдет, — вцепился я в бутерброд.

Черные квадратные тарелки, которые притащила в нашу новую квартиру Аська, я раскокал через месяц, уж очень они мне не нравились. И теперь у нас были нормальные круглые фарфоровые тарелки с цветками белого и розового шиповника по краям. А я освоил-таки посудомойку, хотя сам мыл посуду гораздо быстрее, чем этот агрегат.

На кухне было еще уютнее, я беззаботно говорил о планах на вечер, но мерзкое беспокойство заползало под майку, кололо острыми коготками спину, шуршало мурашками по ребрам.

— Тём, — Аська встала напротив меня, — что у тебя случилось?

— Всё хорошо, — заученно произнесли мои губы и язык.

А я сам глупо улыбнулся, стараясь впитать и запомнить заботу и ввнимание моей жены.

— Я — волк, Тём, чую, что-то стряслось, — Ася подлила мне кофе и молока.

— Вика перегрызла провод от ноута, — наябедничал я, — новый провод купите, когда гулять пойдете.

— Хорошо, — Аська отобрала у Вики тельце волчонка и погрозила дочке пальцем, — нельзя, Вика, нельзя. Еще ваты наешься.

— Постараюсь побыстрее вернуться, — обнял я Аську, поцеловал в нос Вику и выскочил, будто за мной гнались.

Маршрутку я увидел у остановки, успел в неё прыгнуть. Мне не нравились окраины, мрачные, с заколоченными домами, с пустырями и странными сараями, но дом, в котором меня ждали Йорик, Командор и потерянная душа, был сказочным. Он белел среди отцветающих яблонь и кустов белого шиповника, одноэтажный волшебно уютный снаружи, с красной черепицей, блестящим флюгером-драконом и прозрачными стеклами в окнах. Интересно, чей это дом?

— Опаздываете, старлей, — буркнул вместо «здрасьте» Командор.

Потерянная душа в широкой рубахе и заштопанных джинсах набирал дрова из аккуратной поленницы и только зыркнул на меня недобро. Ясно, домик Командора, это он приодел бродягу-мага. Одежда тощего Йорика подошла бы парню гораздо лучше. Командор же был гораздо шире в плечах и бедрах, поэтому не особенно ладно вышло, жалкие ключицы парня торчали из слишком широкого ворота белой рубахи, которая была велика ему на пару размеров, темно-синие штаны болтались вокруг узких бедер.

Потерянная душа вошел в дом первым, Командор придержал двери, я шел в хвосте процессии. И удивлялся.

Внутри домик оказался еще необычнее, чем

снаружи, аккуратные тканые половики на четырех ступеньках лесенки, большой камин из серых камней в очень большой кухне, деревянные старинные стулья с медными шляпками гвоздей на спинках вокруг круглого старого стола. Узкие буфеты с мутными стеклами. Странный дом, будто явившийся в наше время из позапрошлого века. Причем вся мебель в кухне была деревянной, черной, покрытой темным потрескавшимся лаком.

Йорик сидел на кованой скамейке у пылающего огня в камине и вертел в руках черный рюкзак Командора:

— Где нашел фамильяра, Слав? — наконец, обернулся он к нам, коротко кивнув мне.

— Девчонка потеряла, я пытался догнать, отдать, но убежала, верткая такая, — ответил Командор, исподлобья взглянув на меня.

— Это не фамильяр, — потерянная душа уложил охапку толстых поленьев в корзину перед камином.

Я залюбовался на оригинально сплетенную корзинку, прутья шли в шахматном порядке, чередовались зеленые и белые, с корой и неочищенные.

— Кто тогда? — уставился Йорик на бродягу-мага.

— Это магический шпион, он передаёт кому-то все сведения о вас, вроде компьютерной программки подглядывающей за человеком, — парень открыл решетку и положил еще несколько поленьев в огонь.

— Как его обезвредить? — Йорик отложил рюкзак мордочкой черной кошки вниз.

— Я не могу колдовать, — побледнел бродяга-маг, — но подскажу, что делать.

Он проговорил несколько заклинаний, совершенно неизвестных мне, я смотрел на Командора, тот кивал и тепло глядел на парня, потом бросил:

— Соображаешь. Где учился?

— Какая теперь разница, — потерянная душа скорчился на полу, обхватил лохматую голову.

— Ты погодь, убиваться-то, может, под амнистию еще попадешь, — подошел к нему Йорик, которому, похоже, было неловко колдовать при потерянной душе.

Работал Командор: результатом его плетений стала черная кошка, выскользнувшая из рюкзака и сбежавшая через форточку на улицу.

— Однако, — покачал головой Йорик.

— Какая амнистия, — прошипел бродяга-маг, — у меня тысяча сто первая статья.

Йорик, я и Командор переглянулись. Никакой амнистии по этой статье не полагалось, потому что давали её за особо кровавые и безумные преступления с применением магии.

— Что притихли? Испугались? — усмехнулся парень, изогнувшись на полу так, что казался завязанным узлом.

— Нет, — первым отмер Командор, — ты, Славка, признайся, обманул нас? Освободил котяру-шпиона?

— Я? Это вы неправильно прочитали два последних заклинания, — качнул головой и плечами бродяга-маг.

— Не расслышал, должно быть, — вздохнул Командор, но по взгляду было видно, что он не поверил словам парня.