Ты пахнешь корицей
Шрифт:
На звонок Эль Канте мне пришлось ответить, держа под мышкой мою девочку, дергающую ногами и руками и пытающуюся одновременно с этим укусить меня за бок и окончательно распотрошить волчонка, до которого дотянулись её цепкие лапки.
— Срочно выезжай на окраину, Садовая пять, такой тихий скверик, там Йорик и Командор, они тебе всё расскажут! — проорал мой начальник. — На этот раз труп! Представляешь?! Мы нашли потерянную душу раньше, чем он растворился, или куда они там исчезают все?
— Ой! — завопил я в ответ, мягко
— Ты там что делаешь? — подозрительно понизил голос Эль Канте.
— В няньках сижу! — мрачно брякнул я, прошептав в сердцах. — Как я теперь печатать отчеты буду, крошенька моя?
Она посмотрела на меня, хихикнула и разворошила живот игрушечному волку, вытряхнув всю вату.
— Ну, знаешь, Громов, ты ведь отец, твои обязанности никто не отменял. Когда подъедешь к парням? — радость в голосе Эль Канте была самой что ни на есть злорадной.
— Когда наша мама заявится, — пропел я, собирая правой свободной рукой лохмотья ткани и клочья ваты, оставшиеся от игрушки.
— Так ведь у вас нянек целая квартира, — припомнил Эль Канте, который по долгу службы забрел однажды в наши служебные хоромы, состоящие из гостиной, детской и кухни, тут он и увидел кучу прислуги: трех профессиональных нянь, по очереди готовящих вкусную еду и убирающих нашу квартирку.
Посидели мы с ним на кухне, больше приткнуться было негде.
— Няни наши заболели, — продолжал выпевать я, при этом тянул на себя остов волчонка. — Грипп! Ну, я побежал! А то тут у нас… — я отключился и вздохнул.
Роль отца была трудной, непосильной она была, но я терпел, потому что любил. Теперь любовь стала больше, в нашу команду влезла урчащая, неуправляемая, хитрая и озорная Вика, настолько неутомимая, что казалась временами ребенком с моторчиком внутри. Когда ей исполнилось девять месяцев, она перемещалась по квартирке с завидной скоростью, дед, увидев однажды, как она пронеслась на четвереньках наискось по всем нашим метрам, назвал внучку «Викёныш-терминатор», и правда в его словах была.
Сейчас Викёныш вцепилась в волчонка и руками, и зубами, когда она прихватила серую тряпочку ногами, я оставил глупые попытки извлечь игрушку из её лапок. Она порычала тихонько от удовольствия и откусила еще одну часть игрушки, уже пустую голову. Во рту у Викёныша были нитки, но глаза сияли. Я аккуратно вытащил и нитки, и ткань, поцеловал, не удержался в ямочку на щеке.
— Всё, кроха! — я схватил её на ладонь, прикрыл второй и покрутил по комнате. — Я совсем не такой беспомощный, как ты считаешь! Купал-то тебя я!
Вспомнил отчаянно струсившую, побледневшую Аську, с прикушенной нижней губой: «Тём… она такая маленькая…Я боюсь её купа-а-ать, Тё-о-о-ом! У неё руки и ноги крошечные-э-э-э…»
— И
Она поурчала, как котенок, а не волчонок и просияла, потянувшись за мою спину.
Конечно, это Аська стояла уже в дверях, подбираться неслышно, возникать из воздуха, у неё получалось сейчас еще лучше, чем в самом начале нашей жизни вместе.
— Увидела маму, прощай, папа, — плюхнул я Викёныша в руки Аськи.
— Что ты… она тебя обожает, — улыбнулась Аська.
— Грызть, кусать, есть… — покивал я и замялся, — тут такое дело… Викёныш разорвала волчонка. Че делать-то будем? Без него она не уснет теперь.
— Я купила похожего, того застирала совсем, сейчас я тебе принесу волчка, Вика, — Ася сунула дочь мне и скользнула в коридор.
Оттуда в гостиную уже шла мачеха Аси. У нас с ней не сложилось сразу, если тестю я понравился, то эта красотка косилась на меня и поджимала губы, было видно, что инквизитор, сирота, маг её в качестве зятя не устраивал.
Ничего, женат-то я на Асе, а не на её мачехе.
— Замучили жену, сударь мой, — пропела асина мачеха красивым голосом, забирая у меня Викёныша.
Дочь тут же вцепилась зубами ей в ухо.
— Умница, — хихикнула асина мачеха, — вырастешь, научу драться, будешь парней-волков лупить и кусать. А они будут выть от восторга!
— Вика, бери, — Ася вытащила из пакета белого волчонка, но Викёныш бросила его на пол и распустила губы-лепестки, собираясь расплакаться.
Характер всё-таки мамин.
— Мне на работу надо, — вставил я между выпеванием асиной мачехи, щебетанием Аси и урчанием успокоившейся Вики, деловито пытающейся оторвать у новенького волчонка лапу.
Бабье царство…
— Сегодня суббота. Зачем куда-то идти? — брови мачехи взлетели на лоб.
— У меня ненормированный рабочий день. Труп там! И мне надо осмотреть место преступления, — пробухтел я, чувствуя, что сам себе противен.
— А мы хотели выпить… чаю, — Ася смотрела то на мачеху, то на меня. — Платья тебе показать. Представь, мне подошло одно, а в другом магазине — другое. И Лара уговорила купить оба! Они такие красивые, Тём!
Аська скользнула ко мне, обняла, поцеловала в щеку.
Какие они у меня! Красивые, теплые… Родненькие мои девчонки!
А вот я у них… глянул в экран ноута. Зарядку бы не забыть купить. Ну, ничего такой, высокий, крепкий, симпатичный.
Обнял Аську, прихватил Викёныша, протянутую мне Ларой, всё время я имя асиной мачехи забываю, сейчас почему-то вспомнил, и оказался в двойном кольце рук, ручонок, сияющих глаз и розовых губ-лепестков.
— Девочки мои, — поцеловал обеих, потом ещё и ещё, а потом выпустил из виду дочь и прижал к себе только Аську.