Ты покоришься мне, тигр!
Шрифт:
Видимо, первый побег, хотя и окончился для Ранжо неудачей, не обескуражил его. Свобода, пусть беспокойная и трудная, ему поправилась. И он стал у меня заправским беглецом. Инстинкт звал его на волю. В том же сороковом году, на пути из Севастополя в Москву, Ранжо снова сбежал. Но далеко убежать ему и на этот раз не удалось — он был заперт в вагоне. Однако помучиться и попотеть с ним пришлось изрядно.
Наш поезд прибыл в Курск, где должна была меняться поездная бригада. Я решил сходить на вокзал, кое-что купить. Вместе со мной пошли и ассистенты. В вагоне осталась жена одного из них — Надежда.
Возвращаясь, я ещё издали заметил, что у нашего вагона толпа. Я не забеспокоился. Любители пришли посмотреть зверей. Так всегда бывает на стоянках. Но когда я увидел, что ко мне торопится Надежда с ребенком в одной руке и собачкой в другой, я понял — что-то случилось. Еще не дойдя до меня, она крикнула:
— Ранжо вышел из клетки!
Я обомлел, и внутри у меня все оборвалось:
— Где он?
— В вагоне!
— Как это произошло?
— Как только вы ушли, слышу за спиной какой-то странный шум. Оглядываюсь, а на решетке сверху сидит Ранжо. Я схватываю ребенка, собачку — и из вагона. Мимо шел железнодорожник, Так я попросила его побыстрее закрыть дверь вагона на ключ. Он закрыл и спрашивает, а зачем это надо побыстрее. Я объяснила. Он даже разозлился: «Что же ты мне сразу не сказала: я б не то, что дверь закрывать, я б сию минуту исчез отсюда». Я не поняла, шутит он или на самом доле бы сбежал.
Надо было срочно водворить Ранжо на место. Приказав, чтобы все были наготове, я слегка приоткрыл дверь вагона, так, чтобы едва можно было протиснуться боком, и вошел. Всмотрелся в темные углы — Ранжо нигде не видно. Куда же он девался? Не подкарауливает ли он меня где-нибудь поблизости? Я весь напрягся, готовясь к неожиданному нападению. Наконец глаза привыкли к темноте, и я вижу… Ах он нахал! Разлегся на моей постели и, да ещё не поднимая головы, простодушным взором смотрит на меня.
— Ах ты, лентяй, лежебока, на хозяйской постели решил полежать! Ну, погоди!
Приоткрыв щелочки окон и вооружившись крейцером (это такое орудие труда для очистки клетки, которое по необходимости может служить и оружием), приступил к восстановлению status quo. Но как ни старался прижать Ранжо к клетке и загнать его — он явно этого избегал. Перескакивал с клетки на клетку, с одной постели на другую, а я гонялся за ним и не видел конца погони. Одно утешало, что настроен он был, видимо, мирно, так как на меня не нападал.
Пришлось позвать на помощь ассистента. Поставил его около клетки вооружив метелками. На метелки Ранжо так же не обращал внимания, хотя ассистент от отчаяния размахивал ими очень воинственно. Леопард перескакивал через него, выбивал из рук оружие и преспокойно скрывался в другом конце вагона между ящиками.
Остальные леопарды, видя такую беготню, начали волноваться. Стало опасно проходить мимо них, придут в paж и схватят лапой, просунутой между прутьями. А ведь сейчас не до осторожности. Пришлось перекрыть их шибрами.
Я видел тщетность наших усилий. Так дальше продолжать бесполезно. Надо что-то придумать. И я придумал.
Пока Ранжо отлеживался между ящиками, мы сделали коридор из одеял, прибив их к крыше вагона, а в клетку кинули большой кусок мяса. Ассистент забрался на крышу клетки. Теперь Ранжо один путь — в клетку.
Осторожно пробираясь между ящиками и одновременно прячась за ними, я подобрался к Ранжо и спугнул его, грохнув пустым ведром о стену вагона. Леопард выскочил и по коридору из одеял прямехонько направился домой, «ободряемый» мной сзади. Он сразу вошел в клетку и, как ни в чем не бывало, принялся завтракать. Еще бы, аппетит он себе во время этой самовольной отлучки успел нагулять!
Как же он убежал на этот раз? Осмотрев клетку, я понял, что засов, сотрясаясь от хода поезда, постепенно открылся сам. Пришлось снаружи на эти засовы повесить еще и замки.
Я вышел из вагона и увидел толпу народа. По моему виду люди поняли — все нормально. Раздались даже аплодисменты. Это внеочередное «представление» было бы очень интересно для зрителя, если бы оп мог его видеть. На таких «представлениях», где ничто не прорепетировано больше всего и проверяется смекалка и ловкость дрессировщика. Они захватывающи своей непреднамеренностью. Все кончилось благополучно, но меня пронизывает дрожь при мысли, что леопард мог выскочить на станцию.
Как ни неприятны были последствия бегства для Ранжо, он не унимался и со временем приобрел просто профессиональные навыки.
В третий раз он удрал в 1944 году в Куйбышеве. Во время завтрака прибегает ко мне служитель и сообщает, что Ранжо снова вышел из клетки. Пришлось прервать чаепитие и отправиться в цирк. Там я увидел такую картину. Дрессировщица лошадей Тамара Штейн стоит с метелкой около щита, перегораживающего конюшню и помещение для зверей, и размахивает этой метелкой с воинственным видом, а Ранжо, несколько растерянный, сидит на крыше фургона и как-то нерешительно огрызается. По его виду я понял, что он забрался на эту крышу отнюдь не добровольно, а был загнан туда храброй Тамарой. И сидит он там, поджавши хвост, это он-то, которому не страшны ни револьверные выстрелы, ни бич, ни крейцер. Увидев его таким смущенным, я очень удивился. Ну какой же ты леопард после этого, просто заяц трусливый! Но в душе-то был, конечно, рад, что не Ранжо хозяин положения. Ведь за щитом находились лошади…
При других обстоятельствах Тамара, может быть, и сама бы испугалась, но тут надо было защищать лошадей, и цирковая артистка не дрогнула.
Подбодрив ее для надежности несколькими словами я энергично принялся за дело. Оно облегчилось тем, что события эти развернулись до завтрака, и Ранжо был голоден. Поэтому, надставив по высоте еще пару щитов, можно было без риска согнать леопарда вниз, в клетку, «заряженную» мясом. И он спокойно, как будто только этого и дожидался, спрыгнул туда. При том незавидном положении, из которого он и сам уже не знал, как выпутаться, это был самый достойный выход.
Как всегда, я постарался разобраться в причинах происшествия. Оказалось, что служитель, убиравший клетку, забыл закрыть вторую дверку и впустил леопарда, который прямым сообщением очутился на свободе. Служитель же, испугавшись, спрятался в пересадочную клетку, где только что сидел Ранжо. И когда леопард был уже водворен на место, рассеянный служитель под дружный хохот присутствующих был выпущен из своего убежища.
После таких напряженных минут все долго и безжалостно смеялись над неудачником. Может быть не столько из желания обидеть его, сколько для того чтобы самим немного разрядиться и успокоится. Вот что бывает за цирковыми кулисами: человек в клетке — зверь на свободе!