Ты родишь для меня
Шрифт:
— Не стоило напрягаться, но спасибо, — скупо и сухо, но взгляд при этом слишком долго задерживается на мне.
Однажды Влад уснул прямо за рабочим столом, читая какие-то бумаги. Я знаю лишь то, что он выкладывается по полной и с моим вопросом, но спрашивать не решаюсь. Мне спокойно. Впервые за долгое время нет тревоги, возможно, дело именно в том, что я делают то, что люблю. Творчество помогает сублимировать.
И я впервые за долгое время сплю без того, чтобы проснуться посреди ночи. И это несмотря на то, что работаю усердно, только теперь сижу непосредственно в кабинете Влада, потому что оформляю его личное пространство. И хоть мне больше всего на свете хочется не обращать внимание на Агапова, но глаза словно приклеиваются к нему всякий раз, как он оказывается в поле зрения.
Затем непременно наши взгляды схлестываются, и мне приходится отвести взгляд, покрываясь предательским румянцев. Он повзрослел, однозначно, и только сейчас, рассматривая гордый профиль, я нахожу изменения. Особенно, когда он недовольно сжимает губы в прямую линию, когда хмурится, когда широкие брови сходятся на переносице. Раньше он излучал легкость, надежность, а сейчас вселяет страх. Подспудный.
Но я не хочу замечать это, не хочу смотреть, не хочу снова погружаться во все это. Мне должно быть плевать, но почему тогда грудь сдавливает словно под прессом.
А еще есть его запах, который теперь повсюду со мной, куда бы ни пошла.
И Агапов мне не помогает, словно невзначай касаясь меня, нарушая личное пространство. Особенно, когда открывает мне дверь, помогает сесть в машину, берет из моих рук чашку или тарелку. Даже когда подходит близко-близко и говорит так тихо, что слышно именно на таком расстоянии
И это повторяется все время, даже когда я и сама могу. Я не нуждаюсь в нем! Мне не нужно внимание. Мне нужна его помощь, нос каждым разом я вязну все сильнее в ней. В нем.
Мне нужна определенность. И слова Влада о договоре все еще долбят в висок, так что я с ужасом и в то же время со странным трепетом жду с его стороны каких-то движений. Одновременно хочу их и ненавижу себя за это. Даже думать, почему так происходит, не имею желания.
Это просто проклятая ностальгия. Она меня догнала и не отпускает. Однозначно.
На обед мы не ходим, все приносят в кабинет, и, пожалуй, я бы тоже забывала, глубоко погруженная в товрчество, если бы не секретарь Агапова. Она всегда заходит нахрапом без стука и практически бросает пакеты из ресторана на стол.
— Кушать подано, садитесь…
— Ты так любезна, — кривится Влад, но это усмешка скорее добродушная, чем злобная.
— Всегда пожалуйста, — жестко бурчит в ответ, пока я все так же не понимаю, почему она так с ним говорит, и самое главное, почему он терпит, словно это в порядке вещей.
Влад переводит на меня внимательный взгляд и кивает на свой стол. Есть кое-что, что меня тревожит. Это отсутствие денег, и попросить странно, но и жить без средств такое себе наслаждение. Все мои средства остались дома... Плевать, что у меня все есть, но хотя бы купить себе кофе в местном кафе мне хотелось бы самой. Не говоря о том, что мне понадобится купить мелкие женские вещички.
— Спрашивай, у тебя на лбу написано, что тебе что-то хочется сказать, — опять словно читая мои мысли, проговаривает Влад
— Не то, чтобы спросить, но мне нужны деньги. На личное, — тихо шепчу себе по нос. Неловко просить.
— Прости, вылетело из головы. Карту на твое имя пока не сделали, тут проблемы с этим. Но возьми мою, трать на все, что тебе нужно, — Агапов достает из внутреннего кармана блестящую карточку. Проверяет что-то на ней, а потом протягивает мне.
— Мне нужно только…
Но Влад жестко перебивает, смотрит при этом так, словно я сказала самую большую глупость мире.
— Меня это не волнует, вискас, ты можешь тратить столько, сколько хочешь, и на что хочешь. Я еще в этом не разбирался, не смеши.
— Хорошо, спасибо.
Дальше едим молча и каждый думает о своем. Запах шашлыков стоит просто умопомрачительный. В голову сразу приходит картинка из прошлого, когда не было так вкусно, но было легко и спокойно.
— А помнишь…
— Как я спалил шашлык, а ты сказала, что это сухарики, нос аппетитом их съела? — дополняет мужчина и начинается смеяться. Впервые за все время, что мы контактируем. Смеяться.
Зависаю на этом, и сама не замечаю, как губы растягиваются в улыбке. Я не понимаю, как ему удается так безошибочно угадывать все, что творится в моей голове. Мы еще долго вспоминаем что-то, пока время обеда не подходит к концу. Агапов спешно уезжает по делам, а я остаюсь в кабинете наедине, чтобы переварить все, что сегодня произошло.
Мне с ним так же спокойно, как было до. До всего. Это неправильно и так быть не должно. Я запрещаю себе даже думать об этом и хочу астрагироваться.
В конечном итоге, ведь именно это приведет меня к краху.
Ночь опускается на город, пока я стою и всматриваюсь в маленькие огоньки, рассыпанные перед глазами. Я размышляю о прошлом и настоящем. Может я себя накручиваю? Может это все не то, чем кажется.
*******
На следующий день Влад в странном настроении скупо сообщает, что мы идем на день Рождения Агаты, это звучит крайне необычно. Вспоминая наши прошлые торжества, я понимаю, что там явно будут все. И что я там забыла? Нет, мне хотелось бы, но явно я буду там лишней.
— Это уместно? Я не думаю, — ежусь, понимая, что соберется вся семья.
Агапов хмурится и окидывает меня странным взглядом.
— Почему нет? Все будут рады тебя видеть. В этом можешь и не сомневаться.
В этом я как раз не сомневаюсь, переживаю лишь насчет того, что по-хорошему мне там не место.
— Мы не общались кучу времени.
— И что? Моя семья по-прежнему тебя любит, несмотря ни на что, — уверенно заявляет Влад, внимательно рассматривая мои руки, что в волнении сжимаются и разжимаются. Он как ни в чем не бывало кладет свою широкую ладонь на них и мягко сжимает. Этот жест начинает действовать на меня успокаивающе. Да, я вообще начинаю чувствовать себя увереннее, когда он меня касается. Словно невидимыми импульсами Влад передает мне уверенность в завтрашнем дне.