Ты сеешь ветер

s i e n n a

— Пускай король Вортигерн проявит свои дипломатические способности и решит проблему.

— Что ещё? — спросил Тощий.

— Сжечь его дворец в Лондиниуме, — предложил Персиваль.

— Ух ты! — Глаза Артура горели предвкушением. — Обожаю Ночь Костров.

Нагрузив Блу пустыми грязными тарелками, я прижала кулаки к бокам и повернулась к Артуру.

— Планируешь стать занозой в заднице у короля? — раздражённо спросила я.

На лице Артура появилась кривая усмешка, с какой обычно мужчины смотрят на хорошеньких,

но глуповатых женщин.

— Ему понадобится поддержка всех его баронов, он непременно явится в город, и тогда…

— Кто такой Вортигерн по-твоему, Мордред тебя раздери? — воскликнула я и обнаружила, что все уставились на меня с выражением полного ошеломления. Имя Мордреда редко упоминали в праздных беседах. — Глупец из башни?

— Ты мне скажи, — произнёс Артур пренебрежительно. — Ты ведь у нас ведьма.

Меня возмутила его небрежность. Целую минуту я молча смотрела ему прямо в глаза, прежде чем заговорить.

— Дай сюда меч.

Он вскинул брови:

— Хочешь подержаться за мой меч?

Мужчины подавили смешки, опасливо поглядывая в мою сторону.

— Ну это ведь я хранительница Экскалибура, разве нет? — Я кивнула Персивалю.

— Тогда подойди и возьми сама, — ответил Артур. Голос его звучал глуховато, но твёрдо.

— Что, боишься взять его в ручки?

Артур метнул в мою сторону огненный взгляд.

Я чувствовала, как мы ожесточились друг против друга. Казалось, среди остальных мужчин образовался негласный заговор солидарности: они поглядывали на Артура с ожиданием.

— С тобой всегда не просто, да? — спросил он. Прежняя насмешливость сменилась недовольством и даже враждебностью. Мы вступили в противоречие, преодолеть которое можно было, только применив силу.

— Давай, Арт, – вмешался Кабан. – Просто дай ей чёртов меч.

— Заткнись! – вспылил Артур. Он резко поднялся с места, пнул стул и тот отлетел к стене.

На меня это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Я смотрела на него с равнодушным ожиданием.

Артур схватил меч, крепко стиснул пальцами рукоять так, что побелели фаланги, а затем небрежно протянул его мне. На мгновение наши руки соприкоснулись; Артур выпустил меч, я едва не выронила его — такой он оказался тяжёлый.

— Что, снова отвернулся? — спросила я. — Всегда отворачиваешься.

— Я смотрю прямо на тебя, любовь моя, — с раздражением ответил Артур.

Пальцами свободной руки я провела вдоль шероховатой узорчатой поверхности лезвия и обвела кельтские руны.

— Подними его двумя руками, барышня, — предложил Билл. — Вдруг нам всем нужен вовсе не король?

Проигнорировав сказанное, я вновь обратилась к Артуру:

— Ты видел всё, что должен был?

— Где?

— В озере. — Я направила меч на него. Лезвие упёрлось ему в грудь.

Артур не отступил, всё глядел на меня исподлобья, с настороженностью, удивлением и некоторой

обидой.

Я ощутила вибрацию меча. Он откликался. Мне, Артуру. Нам обоим.

Сердце моё так и заколотилось.

Мне не требовалось держать меч двумя руками, я не была воином. Я — та, что приносит дары.

Артур отстранил клинок от себя и сделал шаг назад.

— Он твой.

— Он мой, — согласилась я. — И однажды ты вернёшь его мне обратно, Артур. Придёт время, и ты всё узнаешь. А пока, — я опустила меч и протянула ему; он, мотнув головой, нехотя забрал его, — относись к нему с уважением.

Я видела, что Артур больше не гневался на меня. Лицо его сделалось задумчивым, а глаза словно обратились к чему-то далёкому. Он держал меч, и меч был его продолжением.

— Так какая из легенд правдива? — спросил Персиваль. Он обращался ко мне по-доброму, с почтением.

Я рассеяно посмотрела на него, а затем обвела взглядом остальных мужчин, замерших в ожидании моего ответа. Я почти забыла об их присутствии. Возможно, в этом и была проблема. Артур заполонил мои чувства настолько, что его окружение казалось почти несущественным.

Чудо заключалось в том, что та особая действенность, что затрагивает и воодушевляет наши сердца, крылась в самой незатейливой волшебной сказке, рассказываемой перед сном, подобно тому, как аромат океана содержится в крошечной его капле.

В мече было всё: сосредоточие магического мира, власть короля людей и сила воина, страсть любовника и мужество отчаявшегося. Меч — символ военоначалия, правосудия и знания. А знание, как говорил старик, есть великое страдание.

Я вручила Артуру знание, и оно было орудием, данным ему так же, как потерпевшему кораблекрушение судьба посылает нож или леску для ловли рыбы.

Но Артур отвернулся.

Они всё ещё ждали моего ответа, и я удовлетворила их любопытство:

— Нимуэ вверила Экскалибур Пендрагону.

Я намеренно опустила ту часть истории, в которой король в минуту великого и благородного сомнения счёл благоразумным, осуществимым и справедливым избавиться от меча. Умолчала я и о том, что последовало за этим.

Персиваль был доволен тем, что его версия легенды оказалась ближе всего к истине.

— Значит, — прервал торжественное молчание Кабан. — Она всё-таки не сожрёт Артура?

– 2 -

Они оставили мне плату за ночлег. Деревянная трубка, монета, вышедшая из обихода, медная пряжка от плаща, какая-то фигурка из кости и прочее, — груда бесполезного хлама.

Заметив моё недоумение, задержавшийся на пороге Бедивер поспешил пояснить:

— Это подношение.

— Мне без надобности, пускай заберут обратно, — небрежно ответила я.

— Они отдали тебе в дар самое ценное из того, что у них было, — сказал Артур, забросив за плечо сумку и нацепив меч. — Не считая оружия, разумеется.