Ты сеешь ветер
Шрифт:
Я протянула к нему обе руки.
— Ты мне веришь?
Конечно, нет. У него не было ни одной причины, чтобы идти за мной. Ни одной, за исключением…
— Как в Иванову ночь. — Артур поднял взгляд, и в его голубых глазах вдруг сверкнуло озорство. — Только без костров и возлияний.
— И холодно ужасно, — добавила я.
— Я бы мог тебя согреть, только ты дурная — лезешь в ледяную воду, — ответил он, стянул с себя пурпуэн и бросил его на камни.
Я чувствовала нетерпение озера и лишь усилием воли заставляла себя не поддаваться его зову и оставаться на месте, дожидаясь Артура.
Когда он вошёл в воду
Мне почти захотелось броситься ему в ноги.
— Что я увижу? — спросил Артур.
— Всё, что нужно.
Наши руки вновь соединились, и вода, прежде обжигавшая мои ноги холодом, вдруг сделалась тёплой и мягкой. В этот раз она подхватила меня и понесла вперед, прежде чем я зашла достаточно глубоко. В этот раз она приняла меня не как гостью, а как хозяйку.
Я распахнула глаза и раскинула руки. Взглянув ли Артура, я не увидела на его лице выражения муки тонущего человека. Его поцеловала сама Владычица Озера, — родилась мысль, — отныне вода не может причинить ему вреда.
Он крепче стиснул мою ладонь, опасаясь, что я могу ускользнуть от него. Я чувствовала, как ему сделалось больно, когда он попытался разобраться в калейдоскопе тревожных ощущений и туманящих разум картин. Но нам нужно было плыть дальше, вглубь, туда, где в прошлый раз я видела сдержанное сияние погребённого меча. Туда, где пробуждались забытые воспоминания и образы из прошлого.
Я смотрела на Артура сквозь плывущие перед моим лицом волосы, он смотрел на меня — король былого и грядущего и озёрная дева, сошедшие в пучину по доброй воле, поддавшиеся своему предназначению. Ему была свойственна широта охвата веры, мне же — глубина.
Я вопросительно вскинула брови.
«Ты — мой король. Я — твой поводырь».
На шее у Артура напряглись жилы, а лицо потемнело от прилива крови, но он ответил на мой взгляд еле заметным кивком — он понял.
И тогда я взяла его за другую руку, и мягко, но настойчиво потянула за собой, увлекая на дно.
– 3 -
Мир на мгновение почернел, во всяком случае, так мне почудилось. Я лежала на жухлой, вымерзшей посреди лета траве, головой на коленях у Артура, оглушенная, выдохшаяся и немного напуганная.
Артур смотрел в небеса, морщась, потому что ледяной бисер сыпался на его разгоряченное лицо.
— Вот что, — вдруг сказал он. — Я знаю тебя всю жизнь, но не помню нашего знакомства, не помню тебя ребёнком.
Его голос звучал необычайно бодро, хотя мне показалось, что я расслышала какую-то затаенную грусть, которая прежде никогда не скрывалась под поверхностью наших разговоров.
— Ты всегда смотрела на мир, словно сквозь мутную толщу воды, — продолжал Артур. — Тебе никогда не было дела до мирских радостей и горестей. Я даже не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя смеющейся.
— Я смеялась, когда узнала, что ты будешь королём, — ответила я, и уголки моих губ дрогнули.
— А когда ты говоришь, у меня возникает мысль: уж не гостья ли ты из другого мира, где на человеческие идеи и поступки смотрят совсем иными глазами? Рядом с тобой я перестаю быть довольным самим собой. А когда мы расстаёмся, когда ты убегаешь от меня, у меня возникает ощущение, будто я только что вёл самую важную в своей жизни беседу, пусть даже говорил в основном я один.
Я поймала себя на мысли, что мне ужасно нравилась та искренняя прямота, с какой он обращался ко мне.
— Много ты видел? — спросила я.
— Я видел достаточно.
Артур опустил голову и взглянул на меня с весельем:
— А ещё я видел, что у тебя под юбкой. Там не было русалочьего хвоста. Так кто же ты, Вивиан?
Я фыркнула и сделала попытку подняться, но он удержал меня за плечо.
— Мой бедный глупый король, — вздохнула я. — Посмешище для своего двора.
Артур наклонился и робким движением убрал с моего лица налипшую прядь. Его губы оказались мягкими и теплыми, солёными от озёрной воды, и я невольно подалась ему навстречу. Я смутно воспринимала холод, сковавший моё тело, я не замечала ничего, кроме обволакивающей и согревающей силы. Прибежище. К этому нельзя было привыкать. Мне тоже довелось увидеть кое-что в озере.
Почувствовав моё сопротивление, Артур нехотя отстранился.
— Отчего ты не даёшься мне? — спросил он.
— Я бы далась, будь всё взаправду.
По-стариковски постанывая, он встал на четвереньки, а затем поднялся полностью и помог подняться мне.
— Разве ты не помнишь? Я ласкал тебя, ты отзывалась.
Он накинул мне на плечи свой пурпуэн.
— Я ли? — отозвалась я, пряча от него свой взгляд. — Или ведьмина сущность?
Артур выпрямился, взглянул на меня строго и серьёзно, а затем вдруг простым и естественным движением привлёк меня к себе, подхватил одной рукой под колени, не обращая внимания на моё сопротивление, и взвалил себе на плечо. До сих пор я не знала, до какой степени он был силен.
Хотя я и продемонстрировала ему своё вялое возмущение, слишком уж противиться всё же не стала. Мне не хотелось проделывать долгий и тяжёлый путь домой на своих двоих, я сильно вымоталась и ослабела.
— Я всё равно тебя возьму, Дева Озера. Одну или вместе с троном, — запальчиво сказал Артур, слегка тряхнув меня веселья ради. — Или на троне.
И его звонкий мальчишечий смех вспорол зловещую тишину.
========== iv ==========
– 1 -
Достигнутые близость и понимание, казалось, испарились вместе с утренней росой: днём между мной и Артуром возникла некоторая принужденность. Разговоры за столом в основном ограничивались просьбами передать то или иное блюдо, ибо каждый из мужчин был озабочен прежде всего тем, чтобы как следует поесть перед тем, как отправиться в дальнейший путь. У меня аппетит отсутствовал, частью по причине ошеломляющих событий, произошедших со мной ранее, а частью потому, что я ощущала на себе недоверчивые взгляды, и мне кусок не лез в горло.
Кабан не выпускал из дрожащих рук чашку с горячей похлёбкой, ел с аппетитом, что было хорошим знаком.
Артур не поднимал глаз от своей тарелки. Наша одежда всё ещё не просохла; я переоделась в домотканое платье, на Артуре же, восседавшем во главе стола, были только брэ и укороченный пурпуэн, небрежно наброшенный на плечи. Вид у него был совсем не королевский.
Было очевидно, что мужчины не хотели говорит о своих дальнейших планах при мне, что представлялось забавным, учитывая, какой опасности я подвергла себя, впустив их в дом.