Ты – всё

Тодорова Елена

Меня колотит все выразительнее. На моих объемах это реально жутко ощущается. Но остановиться я уже не могу. Выдавая ряд обличительных звуков, часть из которых – тупо осипшие вздохи, настойчиво заполняю рот Ю. У меня по всем рецепторам она – словно шизанутый гурман, различаю все оттенки ее аномального вкуса. И я не сдамся, пока точно так же не завладею половиной мира Юнии Филатовой. Ни много ни мало хочу – изменить ее ДНК. На свою заместить.

Для этого мне нужен полный доступ.

Устроив пожар во рту

Ю, перебрасываю пламя на другие части ее тела. Щеки, подбородок, шея, чувствительная область в районе ушей, ключицы, даже плечи и, наконец, сиськи. Когда-то она обманывала, что ей неприятны прикосновения к соскам, но я быстро понял, что это ее обыкновенный страх. Хорошая девочка внутри Юнии Филатовой боится наслаждения.

Как оказывается, до сих пор.

Ржаво смеюсь, когда пытается отпихнуть. А в груди так, сука, сердце топит! Вероятно, не тише, чем подрабатывающая сабвуфером моторная мышца Ю. Ее круглые упругие сиськи движутся навстречу мне. Подрываю Филатову под задницу и, приподнимая, толкаю вверх по двери настолько, чтобы не приходилось горбатиться.

Ее соски точно такие же маленькие, бледно-розовые и мягкие, как я помнил все эти годы.

Блядь… Я реально в самых мелких деталях их помню.

Сейчас сверяю и думаю, что способен при необходимости воспроизвести даже уникальный узор ее ареолы.

Меня пиздец как кроет от возбуждения, когда я вижу сиськи Ю. Ведь мне не нужно смотреть ей в лицо, чтобы всеми фибрами понимать, что передо мной моя, блядь, как ни ебись, духовная и биологическая пара.

Каждой твари, как говорится…

Я вернулся за своей.

И не канает, сколько в ней процентов сучности. Меня энергетическая ценность Юнии более чем устраивает. Мать вашу, только она мне и подходит.

Я просто возьму Ю под контроль. Где-то вне нашего поля пусть со стервозностью отрывается, сколько, мать ее, душе угодно. А дома посажу на обессучивающую диету. Знаю подход.

Начинаем детокс.

Подув на одну из ареол, дожидаюсь реакции.

Юния вздрагивает и влажно вздыхает над моей головой. Сосок твердеет и как будто темнеет, превращаясь в тугой камешек. Гладкая кожа покрывается пупырышками. Не только на вздымающейся груди. В замесе участвуют и область в районе ключиц, и та удивительно-тонкая часть Ю, где проступают ребра, и даже впалый животик.

– Не надо, Ян… – умоляет Зая.

Но я наклоняюсь и втягиваю ее сосок в рот.

Разорвав пространство стоном, Юния запускает пальцы мне в волосы, выгибается и со стуком влетает затылком в дверь.

Получив такую реакцию, я молниеносно слетаю с катушек.

Похер на то, что Ю, запутавшись в моих волосах, явно намеревается часть из них вырвать с корнями. Похер на вспышки до боли острого удовольствия. Похер на расползающийся по крови яд.

Я, блядь, собираюсь довести Филатову до безумия.

Не переставая терзать ее соски, задираю юбку, пока та не оказывается у Ю на талии. Не медля, направляю руку ей между ног. О том, что меня там давно ждут, сигналят мокрые трусы моей разблядившейся Заи. С них, мать вашу, едва не капает. Если бы священный сок Ю не имел такую густую концентрацию, точно бы текло. Сминаю полоску, сдвигаю в сторону, и первые капли хлюпают мне на пальцы. Представляю, что будет, когда взбивать начну, по венам свежая доза дури летит.

– Боже мой! Ян! Остановись! – вопит моя задыхающаяся и трясущаяся самка.

Я делаю паузу. Но только потому, что чувствую ее запах и взрываюсь от похоти.

Я готов кончить. Готов, сука, кончить в штаны от одного лишь аромата вожделения моей Заи.

Раздувая ноздри, словно зверь дышу. Вскидываю голову, позволяю Ю съехать по двери вниз, пока наши лица не оказываются на одном уровне. Ебливым взглядом по ней скольжу. В душу врываюсь. Ее глаза, безусловно, такие же красивые, как и всегда. Но насыщеннее. Глубже оттенок. Темнее сапфир. Словно синее пламя.

Она возбуждена, что бы ни говорила.

– Пусти сейчас же… – пытается требовать пьяная от похоти Зая. – Мне больно!

Тяжело дыша, приподнимаю бровь.

– От чего же, Ю? Я, блядь, еще даже не жестил. Нежничаю тут с тобой. Ласкаю.

– Неважно! Неважно, как и что ты делаешь, Ян! Я… Я…

– Заканчивай, – подбиваю сухо, но не без страха.

С трудом сглатывая, не отрываю от нее взгляда.

– Я тобой порезалась, Ян!

Фраза странная. Но нам подходит, как никакая другая. У меня ведь тоже все нутро в шрамах.

– Думаешь, я тобой – нет? – выдыхаю почти спокойно.

Усмехаюсь.

– Тогда какого ты… Какого ты хера лезешь ко мне?! – толкает на повышенных тонах с хлипкими дрожащими вздохами.

Хмурюсь, чтобы скрыть причину, которая заставляет мучительно морщиться.

– У тебя что-то болит, Ю? – спрашиваю невозмутимо. – Может, горло?

Она теряется.

– Нет…

– Тогда какого ты черта без конца полощешь его вербальными хуями?! Дай знать, я вылечу тебя нормальным. Хотя мы оба понимаем, что просьбы тут неуместны. Я в любом случае вылечу.

– Себя вылечи! В задницу себе засунь…

Резко затыкаю ей рот ладонью.

Глядя на блестящие от ароматной слизи пальцы, стараюсь не терять концентрацию.

– А вот это уже совсем недипломатично, Ю. Ты подписала себе приговор. Точнее, своейзаднице.

Испугавшись, Зая замирает.

Страх – это не то чувство, которое я хочу в ней вызывать. Но она должна понимать, кто из нас двоих главный. Кроме того, лишним не будет напомнить, что в сексе я бесцеремонен и не терплю ограничений.