Ты – всё
Шрифт:
– Ну и где, Ю? Где эти данные? Покажи, мать твою!
Можно бы было попросить у него компьютер, войти в свою учетную запись и распечатать план заново. Но для всех этих действий я слишком зла.
Меня достало! Достало!!!
– Ты не веришь мне? Не веришь тому, что я тебе говорю?!
Бушующую тьму в глаза Нечаева подрывает сомнение. С рваным вздохом подаюсь вперед. Хочу взять за руки. Почувствовать, как кипит его кровь. Понять, почему это происходит с ним… Со мной…
Боже мой… С нами.
Едва осмеливаюсь на это «мы», как Ян толкает:
– Не верю, Ю.
Эти слова будто взмах лезвием. Раз, два – крестом мне по груди.
Замирая, прикрываю веки. Губы сжимаю.
Рассвирепев, начинаю рвать чертовы листы еще до того, как открываю глаза. Мелкими кусками усыпаю стол. До последней страницы! Но и этого мало. Ослепнув от ярости, даже не пытаюсь понять реакцию Нечаева. Взбив клочки бумаги пальцами, швыряю их прямо ему в лицо.
Разворачиваюсь, чтобы уйти.
И это мне почти что удается. Почти.
Ян нагоняет у двери. Схватив меня за талию, резко прокручивает и вбивает в деревянное полотно спиной.
– Какого хуя ты себе позволяешь, Ю? – хрипит едва слышно, но крайне напряженно.
Я вижу его горящие злостью глаза, вдыхаю дурманящий запах, всеми фибрами ощущаю ошеломляющие эмоции и ужасающую близость… И понимаю, что мне стремительно становится жарко.
Никакого льда нет. Ни в одной части моего организма.
Растаяв, он превратился в бензин.
И я теперь опасаюсь шевелиться… Не рискую говорить… Мать вашу, я боюсь даже вдохнуть!
После возвращения Нечаева что-то изменилось. Он как будто стал еще больше, мощнее, агрессивнее, жестче и решительнее.
Я все еще не знаю, что конкретно ему от меня нужно, но уже понимаю: он это получит.
– Какого хрена ты молчишь?
Демонстративная холодность, за которой я пытаюсь спрятаться, чтобы спастись, очевидно, доводит Яна до бешенства.
– Я тебя спрашиваю, какого хуя ты молчишь, Ю?!
Сердце едва не выскакивает из груди, когда он наклоняется и задевает мои губы дыханием.
Электрические разряды, которые разлетаются по моему телу, такие сильные, что испаряется кровь. Вместо нее по венам начинают носиться сумасшедшей мощности импульсы.
– Можешь… уволить меня… – шепчу приглушенно, разрывая слова тихими осторожными вздохами.
– Серьезно, Ю? Вот так просто? После всего, что было? Думаешь, если бы я, блядь, хотел тебя уволить, то нуждался бы в твоем позволении?
Глаза в глаза. Непрерывно.
Агрессивно. Требовательно. Порочно. Принуждающе и порабощающе.
Но я держусь.
Незаметно перевожу дыхание.
– Мне все равно.
Глаза Яна медленно расширяются. Зрачки увеличиваются, вытесняя цвет радужки. А внутри них… Столько чувств, что я с трудом выдерживаю.
По позвоночнику соскальзывает огненный змей. Кожу стягивают мурашки. Пламя разносится по моему телу, как пожар на сухой местности.
– Что тебе все равно, Ю?
Сглатывая, позволяю себе чуть более резкий вдох.
Но стою на своем.
– Все.
– Все?
– Да.
– А если отбросить работу, Ю… – шепчет Нечаев, подражая моим бездушным интонациям. – Если я тебя сейчас трахну? Тебе будет все равно?
Сорвавшееся с цепи сердце сотрясает мою грудную клетку с такой силой, что приходит в движение весь организм. Рванув вперед, влетаю в титановое тело Яна. Он тут же перехватывает мои руки и давит обратно. Втискивается в меня с такой яростью, что в некоторых местах ощущаю физическую боль. Но выбивает меня из равновесия не она. А эрекция Нечаева, которая вжимается мне прямо в живот.
Височный пульс гасит свет. И я теряю контроль.
Задохнувшись, начинаю лихорадочно трепыхаться. Биться в руках Яна.
Но он… Он как зверь… Будто только этого и ждал.
Подцепляя пальцами ворот моей блузки, резко дергает ткань вниз. Пуговицы, которые имели наглость не поддаться такому напору, по итогу оказываются попросту оторванными. С оглушающим грохотом летят по полу кабинета Нечаева.
Чувствую прикосновение прохладного воздуха к груди. А за ним… Раскаленные ладони Яна. Кружево бюстгальтера не защищает. Да и в принципе служит преградой недолго. Не успеваю осмыслить всех действий Нечаева, как он рвет белье и зажимает пальцами мои соски.
Со стоном роняю веки. Под ними тотчас рассыпаются искры.
Проклятый бес в это же время сзывает за моей грудиной феноменальный шабаш.
Удар. Феерический залп. Огненный дождь.
Не убежать. Не спастись.
– Не надо… Не надо, Ян…
Дернувшись, он отступает. Минимально. Мучившие мгновение назад пальцы перемещаются и закрывают всю плоть. Застывая, продолжают жечь. Но вместе с тем… От этого пламени становится тепло. Прогревается моя озябшая душа.
Наверное, было бы разумно свернуться сейчас у Яна на груди. Попытаться спрятаться. Но подобное все еще кажется мне непозволительной слабостью.
И я открываю глаза, чтобы столкнуться с темнотой Нечаева.
Это ошибка.
Боже мой… Конечно же, ошибка.
– Ян… Ян… – выдаю, словно только сейчас впервые за годы увидела его. Узнала. Смеюсь, когда из уголков глаз просачиваются слезы. Касаюсь ладонями его лица. – Ян… – и снова выдох. – Ян… – хочется повторять без остановок.
Бесчисленное количество раз. Пока мое тело не покинет жизнь.
Несмотря на хлипкую дрожь, урывчатый смех и все эти рваные вздохи, интонации такие, что в глазах Нечаева отражается потрясение.