Ты – всё
Шрифт:
Пока перемещаюсь коридорами, улыбаюсь. Шаг от бедра – по привычке. С достоинством. Уверенно.
Зачем мне это? Не знаю.
Пораженное невидимой молнией сердце раскалывается на две половины, через мгновение сцепляется в уродливое месиво и принимается агрессивно грохотать. Грудная клетка при этом все теснее сжимается.
Я не сдамся. Не сдамся!
Лучше кровь пустить… Об этом никто не узнает. Решение принято.
Только вот тумба в уборной пуста. Моей косметички нет.
Разбираться с пропажей возможности нет. Не успеваю об этом даже подумать. Сумасшедшая волна тошноты заставляет вбежать в кабинку, чтобы успеть опустошить желудок в унитаз, а не на пол.
Позже прихожу не в себя. В какое-то отрешенное состояние погружаюсь. Пока умываюсь, пытаюсь без паники подумать над тем, кто мог забрать мои вещи.
Честно? Вариантов нет.
Не представляю, чтобы кто-либо из сотрудниц был способен на такой низкий поступок, как кража бывшей в употреблении косметики.
Да и техперсонал тоже не тронул бы. Я уже оставляла не раз. Забывала в уборной даже золотые украшения. Находила потом ровно там, где оставила. Никто бы не рискнул работой из-за подобной мелочевки.
Чтобы привести себя в порядок в этот раз, приходится серьезно постараться. Леплю на заю пластырь – благо в уборной имеются аптечка и предметы гигиены. Из нее же беру ополаскиватель для рта. Не знаю, сколько раз использую ядрено-мятную жидкость. На нервной почве с треть банки расходую. Застирываю кровь на манжете. Распыляю по блузке освежающий спрей и пробегаюсь по ткани ручным отпаривателем.
Периодически в уборную забегают сотрудницы. Подшучивают над моей маниакальной озабоченностью своей внешностью. Но мне плевать, кто что думает. Я в том тревожном состоянии, когда любое несовершенство в собственном облике способно подорвать эмоциональную плотину. А я этого допустить не могу.
Умываюсь, умываюсь… Макияж остается лишь на глазах.
Надевая блузку, сокрушаюсь из-за того, что нечем закрыть губы. Это расстраивает сильнее всего. Но я слишком брезглива, чтобы просить у кого-то помаду.
Вернувшись в кабинет, достаю из сумки духи. Щедро ими обливаюсь. Лишь после этого более-менее успокаиваюсь.
И снова жду, жду… Нечаев мотается по делам весь день. Весь офис расходится, а его все нет на месте.
Звоню Лиле.
– Ян Романович не сообщал, когда вернется? Мне ждать? Или можно ехать домой? – последнее произношу с надеждой.
А вдруг?
Мне бы эта передышка очень пригодилась!
– Ждать? – теряется Лиля. – А зачем?
– Он должен посмотреть мой план… – начинаю пояснять, пока не понимаю, что это лишнее. – Ладно. Неважно. Сообщите мне, пожалуйста, когда он будет на месте, – кладу трубку раньше, чем она дает согласие.
И снова… Жду, жду, жду… Жду!
Испытываю такое колоссальное напряжение, что кажется, получу отек мозга. Слезы сдерживать все тяжелее.
Мадина Андросова: Ты куда пропала? Я, конечно, понимаю, что ты теперь бизнес-леди, но, может, заедешь? Мы скучаем!
Юния Филатова: Не могу. До сих пор на работе.
Мадина Андросова: Ты там состаришься!
Мадина Андросова: Может, помочь чем-то? Как Нечаев себя ведет?
Судорожно втягиваю воздух. Можно сказать, всхлипываю. Но тут же беру себя в руки. Прижимая к губам руку, быстро пишу ответ.
Юния Филатова: Все нормально.
Мадина Андросова: Забеги хоть на пару минут. Я твои любимые роллы закажу.
Юния Филатова: Постараюсь. Соскучилась по Рокси.
Мадина Андросова: Только по Рокси???
Чудо, но я улыбаюсь.
Юния Филатова: По вам тоже.
Мадина Андросова: Ждем!
Не успеваю отложить телефон, как приходит сообщение от другого абонента.
Илья Нечаев: На пару дней сделаем перерыв, ок? Нужно кое-что решить.
После ультиматума Яна удивлена, что вообще написал. Наверное, еще не в курсе, как старший брат отреагировал на наше общение.
Юния Филатова: Ты узнал, сколько будет стоить покраска?
Илья Нечаев: Пока нет. Должен идти. Свяжемся позже.
Не отвечаю больше.
Поднявшись из-за стола, выхожу в коридор и направляюсь в сторону кухни. Делаю это не только чтобы сменить обстановку и размяться, но и ради того, чтобы реально подкрепиться. Есть не получается. Спасаюсь, как могу. Завариваю крепкий черный чай, кладу в него три полные ложечки сахара и заставляю себя выпить напиток.
Лишь около семи часов вечера, когда я беспокойно рассекаю пространство кабинета, звонит, наконец, Лилия.
Нечаев вызывает меня к себе.
Ну, вот и все… Ожидание закончилось.
Легче ли мне?
Нет. Гораздо хуже!
Если на протяжении всех этих часов мне лишь казалось, что я сойду с ума, то вот сейчас как раз тот момент, когда это происходит.
Обезумев от переживаний, я готовлюсь к незамедлительной атаке. Ведь это он… Он довел меня до края!!! До состояния необоснованного животного страха! До яростной дрожи! До гребаного отчаяния! До бешеной жажды крови!
«Что тебе от меня нужно?!» – все, что я хочу прокричать.
Прокричать так громко, чтобы Ян почувствовал ту боль, которую чувствую я! Чтобы она его разорвала раньше, чем разорвет меня!
Но…
Очутившись в логове хищника, я снова теряюсь.
Как еще реагировать на то, что он говорит???
– Все, как я и предполагал, Юния Алексеевна, – заключает Нечаев лишенным каких-либо эмоций голосом. – Весь ваш план – бессмысленный набор таблиц.
В кабинете полумрак. Горят лишь лампы у входа.