Ты – всё
Шрифт:
Но… Я не хочу. Не хочу.
Ян выпрямляется, и я, не желая терять из захвата его пулю, принимаю сидячее положение. В голове шумит, будто после наркоза. Меня шатает. Но я упорно тянусь за Яном. Почти падаю ему в руки.
Он прижимает к груди и куда-то несет. Прихожу в себя, когда ощущаю под спиной ковер. Рассеянно веду взглядом по ночной панораме.
– Не дергайся… – выдыхает Нечаев, предупреждая о чем-то, что я не особо понимаю.
Пуля выскальзывает из ладони.
Вспышка ужаса. Абсолютная потерянность. Оцепенение.
Сгибая мои ноги в коленях, Ян заставляет меня раздвинуть бедра.
Понимаю, что для стыда слишком поздно, но не могу не смутиться, когда он смотрит на меня в такой уязвимой позе.
Чувствую, как из меня что-то вытекает. Разбухшим и расплавленным ощущается в принципе все. Когда Ян трогает пальцами, возникает ноющая боль. Он соскальзывает пальцами ниже. Между ягодиц тоже мокро… Нечаев трогает там. Закусывая губы, вдавливает палец мне в анус.
Стыдно до жути.
Но…
Выражение его лица отвлекает. Завораживает. Гипнотизирует.
Я готова не просто терпеть все, что ему захочется. С лица такого Яна Нечаева я согласна святую воду пить.
– Пушок… – выдыхает он. Не успеваю я порадоваться тому, что оставил в покое мою попу, поднимает панику пристальным вниманием к волосам на моем лобке. – Мне пиздец как нравится твой пушок, Зая.
С шумом вдыхаю и отчаянно пытаюсь подавить безумнейшую волну смущения, пока Нечаев, пригладив влажные завитки, поднимает взгляд к моему лицу.
Закусываю и без того истерзанные губы.
Ян скользит пальцами по половым губам и проникает во влагалище. Заскулив, инстинктивно дергаюсь вверх.
Он вновь смотрит мне в глаза.
Вызывая секундную панику, наваливается.
– Я быстро, Зая… Потерпи… Еще крапаль…
Выбивая из моего нутра осипший вязкий стон, толкается в мое влагалище членом.
Овладев мной, обнимает. И я улетаю.
Вслушиваясь в натужное дыхание Яна, покорно принимаю все его выпады.
– Пиздец… – рассекает пространство в какой-то момент. Потом еще. И еще. А через мгновение… Не переставая плавно вколачиваться в мое тело, шокирует оглушающим выдохом: – Сука… Сука… Не могу без тебя, Ю! Не могу! Нужна мне. Нужна мне! Навсегда!
Перед глазами плывет, когда внутри сладкая боль разливается. Не думая ни о каких запретах, обвиваю Нечаева руками. Как я могу не обнять? Прикасаюсь, впитывая серию мощных судорог, которые проносятся сквозь его тело, будто ток.
Шрамы… Толстые. Неровные. Нащупываю в двух местах вдоль позвоночника.
И на меня словно потолок обрушивается. Со всеми его плитами, перекрытиями и прочими материалами. Дышать не могу. Даже заплакать сил нет. Внутри все кричит в агонии. Сгорает. Отмирает. Медленно превращается в жгучую золу.
Накрывает лавиной зверски сильных чувств, а я их даже осмыслить не могу, настолько эта буря стремительная. Сокрушающая. После такого… Кажется, не выжить. Все остальное – ерунда.
Но…
Я не готова. Не готова к этому урагану боли.
– Забери… Забери… Забери! – выкрикиваю в панике.
Ян выдергивает из меня член и рывком продвигается вверх по моему телу. Смыкаю губы перед нацелившейся на меня крупной багровой головкой.
Он проводит рукой по стволу и орошает мои лицо и волосы густыми выстрелами спермы. Ошарашенно охая, я неосознанно распахиваю рот. И она попадает внутрь. Стекает по языку прямо в горло. От неожиданности захлебываюсь. Ян наблюдает за тем, как я закашливаюсь, а через три глубоких вдоха инстинктивно глотаю, с яростно стиснутыми челюстями.
– Носом дыши, – советует резким надтреснутым тоном.
Выглядит так, будто ему нестерпимо хочется сунуть член мне в рот. И это как раз не удивляет. Изумляет то, что он по какой-то причине сдерживается. Заставляя мои щеки вспыхнуть, лишь прижимает раскаленную головку к губам.
В воздухе пахнет… Любовью.
Именно любовью. Потому что не все ароматы породил секс.
Есть что-то еще. Неуловимое. Но очень-очень мощное.
Растерянно моргая, принимаю терзающий и одновременно растерзанный взгляд Яна. Судорожно сглатываю, подавившись безумной волной чувств. А затем высовываю кончик языка и слегка облизываю его член.
Он вздрагивает и, грубо захрипев, сам же отстраняется.
Подскакивая на ноги, так же стремительно отворачивается.
– Я в душ, и поедем.
– Ок.
Смотрю вслед, зажав рукой рот. Держусь изо всех сил, несмотря на то, что сотрясает буквально всю. Наизнанку выворачивает боль.
И не за себя. За Яна.
За моего Яна Нечаева!
Даже когда дверь ванной закрывается, стоит перед глазами его красивая, но изуродованная страшными шрамами спина.
Боже… За что? Что это?
А если бы… Если бы он умер?!
Господи… Если бы он умер?! Что тогда?! Что тогда?!
Разражаюсь слезами, едва за стеной начинает литься вода.
26
Черпал эти чувства до дна.
Господи… Дай мне силы…
Господи… Еще… Еще дай…
Пока иду в ванную, ноги отнимает. Это дьявольская психосоматика. Гребаная херота, которая неизменно воскрешает чувство страха. Именно оно забивает до отказа грудь. Зажимает в тиски сердце. Травит душу. Расползается по крови. Наводняет мозг.
«Забери… Забери… Забери!»
Крик Ю соревнуется с мрачными воплями моих собственных демонов.
На шрамах оставлены ее отпечатки. Пылают следы. Отравляют нервные окончания и заливают ядом клетки. Берут в осаду спинной мозг и, пробравшись по нужным каналам, парализуют находящуюся в моем владении внушительную кубатуру живой плоти.
Шагнув под распылитель, тяжело свешиваю голову. Перегретая Юнией пуля гирей на шее висит.
Выдох. Вдох.
Выдох. Вдох.