Тяготению вопреки
Шрифт:
– Кто такой Питер Мак-Кован?
– прозвучал резкий вопрос Хелен.
– Мой друг. Он со мной говорил, когда я лежал запертый в багажнике.
Снова краткое молчание.
– Расскажи про этого своего друга.
– Он погиб в Лабиринте.
– Блин!
Хелен закрыла глаза рукой, снова и снова повторяя почти про себя: «Блин, блин…» Потом взяла себя в руки.
– Ладно, начнем сначала. Кто такие Светлые?
– Они живут на «Архимеде».
Его качнуло волной тошноты, он услышал собственный стон.
Кто-то рядом забормотал что-то себе под нос, быстро, как будто молитву, - тот солдат, что стоял за ними. Вид у него был такой, будто он плачет. Хелен что-то ему рявкнула - что именно, Кендрик не разобрал. Когда она обернулась снова, глаза у нес светились.
– И это так они себя называют - Светлые?
– Да.
Теперь она повернулась к Харденбруку. Тот стоял, прислонясь к стене, сложив руки. На улице уже наступила ночь, и слабый свет луны лился в высокое окошко под потолком.
– Надо будет еще вколоть ему ингибитора, только другого, - предложил Харденбрук.
– Его усиления вывели почти все, что мы ему уже вводили. Потому-то он и может столько не выдавать.
– Надо - введите, - нетерпеливо ответила Хелен. Харденбрук шагнул вперед, Кендрик ощутил легкий укол
в руку, и онемение охватило не только мускулы, но и мысли.
– Итак, - бодро начала Хелен, как учительница перед детсадовской группой.
– Очевидно, ничего нового о точке ноль он не знает. О'кей… так как давно вы знаете про «Архимед»?
– Что про «Архимед»?
– не понял Кендрик.
– Что угодно, мистер Галлмон.
– Я только знаю, что Бадди говорил про то, что мне снилось насчет того, чтобы найти Бога в конце времен. Кэролайн что-то понимала, но вы ее взяли. Другие думают, что будут жить вечно, если туда попадут.
На лице Харденбрука читалась неуверенность, а у Хелен лицо стало горячечное, почти экстатическое. И что-то она шептала про себя, казавшееся молитвой.
– Бред сумасшедшего и чушь, - сказал Харденбрук.
– Причем тут оружие с технологией нулевой точки?
– Заткнись, - велела ему Хелен.
– Это важно.
– Видит бог, иногда мне кажется, будто вы все вправду в эту чушь верите.
– Харденбрук воздел руки, будто готов был волосы на себе рвать.
– Нам же не про религию нужен разговор, мы ищем оружие победы!
– Если мы победим, это потому, что Бог улыбнется нам, а не вам, - сказала Хелен ровным голосом, не отводя взгляда от Кендрика.
– И я бы попросила вас, Харденбрук, более не упоминать имени Господа всуе.
– Давайте уточним, - начал Харденбрук, тщательно выговаривая слова.
– Целью данного допроса является выяснение сведений о технологии нулевой точки. Вся эта белиберда таковой целью не является. А потому я бы попросил вас не примешивать к делу ваши религиозные верования.
Хелен не слушала. Она вглядывалась в Кендрика, будто пыталась прочесть тайны в его глазах.
– Дрегер придает тебе особое значение, - тихо сказала она, наклонясь, почти ему в лицо.
– А может быть, напрасно. Может, он ошибается, и все мы не там копаем.
Она посмотрела в пространство долгим, неподвижным взглядом, помолчала, потом покачала головой и встала.
– Бессмысленно. Нам от него никакой пользы, если он знает не больше нас.
– Но вы сами сказали, что Дрегер придает ему большую важность…
– И что с того? Дрегер - эгоманьяк. Вы свои деньги еще толком не заработали - или вы этого не поняли?
Харденбрук недоуменно моргнул:
– Я не понимаю, о чем вы.
– Вы нам сказали, что Дрегер счел этого идиота важным для получения доступа на «Архимед». Пока что никакой такой особой важности я в этом мудаке не вижу. А это значит, что его дружки все еще могут украсть у нас Бога, независимо от того, у нас этот тип или не у нас. И что вы с этим собираетесь делать?
Харденбрук побледнел:
– Вы с ума сошли, вы это знаете?
– тихо ответил он.
– Любое военное преимущество…
– Я знаю, что вы хотите, - перебил его Кендрик. Мысли у него прояснялись быстро.
Они обернулись к нему так резко, будто заговорил оживший труп.
– Имея в руках энергию нулевой точки, вы можете выиграть войну с кем угодно. И почему-то вы думаете, что я могу попасть на борт, хотя это никому еще не удалось. Так?
Лицо Хелен осталось непроницаемой маской:
– А вы можете?
– Не знаю, - ответил Кендрик, беспомощно слушая, как правда вылетает у него изо рта.
– Не более, чем любой из прочих. Но то, что живет там, ненавидит меня. И не хочет, чтобы я там оказался.
Кендрик не мог перестать моргать, и в нем стало расти ощущение ужаса, будто он проснулся от глубокого и здорового сна - и увидел, как лежат перед ним, разорванные на части, все, кого он любил в этом мире.
– Действие кончается, - сказал Харденбрук.
– А больше накачивать бессмысленно, не подействует.
В камеру быстро вошел солдат с озадаченным лицом. Хелен сердито обернулась к нему:
– Что там еще?
– Похоже, противник знает, что мы здесь. Защита периметра сбила робота-разведчика, но он почти наверняка успел передать наши координаты. Командование говорит, что придется начинать раньше - запуск с опережением графика.
Хелен бросила на Кендрика встревоженный взгляд. «Запуск чего?» - подумал он. Солдат поспешно вышел.
– Вот с вами уж точно зря время потеряли, - буркнула Хелен Харденбруку.
– Столько работы, а ваш друг ни хрена вообще сказать нам не может.