Тяжкий груз
Шрифт:
Несогласные были и будут всегда, потому что люди неизбежно делятся на тех, кто хочет свободы, и тех, кто хочет порядка. Иногда, примерно раз в столетие предпринимались отчаянные попытки отделить хоть одну звезду от Объединенного созвездия, и по сей день попытки заново разобщить человеческую расу считались угрозой галактического масштаба. Если кто-то вырвется из-под контроля, максимум через пять лет его заставят вернуться обратно, но прецедент с людьми, которые полвека вели преступную деятельность на неподконтрольных территориях межзвездного пространства, не мог не пугать. Под угрозу встали
Но у Ленара был заготовлен простой ответ на многие вопросы.
— Мой контракт уже истек, и межзвездные сообщения меня скоро перестанут касаться.
— Они обязательно коснутся ваших коллег, — заверил его Петре.
— Их проблемы. — Ленар лишь начинал приучать себя в это верить, поэтому эти слова давались с трудом, словно ходьба человеку, пролежавшему в коме несколько месяцев. — Я очень скоро окажусь не в том положении, чтобы за них переживать. Мне нужно как-то разобраться со своей собственной жизнью, и помочь им я уже ничем не смогу.
— До судьбы самого молодого члена вашей команды вам тоже дела нет?
Ленар обхватил голову обеими руками, стараясь унять наступающую головную боль, в последнее время вошедшую в привычку. Ответственность за чью-то жизнь — тяжелое чувство, и однажды взвалив ее на свои плечи можно не заметить, как она обернулась завалом, из-под которого сложно выбраться.
— Даже думать не хочу, что с ней будет, — покачал Ленар больной головой. — Знаете, в чем ее самая главная проблема? Она слишком идейна и в каком-то смысле она опаснее всех этих вооруженных пиратов. Вы ей только стимул дайте, и она полгалактики разнесет вместе с собой в придачу. Она уже разнесла дорогостоящий груз и замусорила полетный коридор, и после такого обязательно последуют разбирательства.
— Уверен, ее оправдают, — попытался успокоить его Петре. — Она действовала из благих побуждений, и с ее точки зрения она избрала стратегию «выжженной земли» для борьбы с преступностью. Это не могут не принять во внимание.
— Этого я и боюсь. Петре, вы вдумайтесь в масштабы ее поступка! Она уничтожила семьдесят два миллиона тонн груза и замусорила полетный коридор всего лишь на седьмом году своей службы! Если ей все это простят, да еще и нарекут народным героем, разве это хоть как-то воспитает в ней чувство ответственности?
— Тут либо одно, либо другое. Ирма разнесла семьдесят два миллиона тонн мертвого груза, а Вильма выстрелила в живого человека из боевого оружия. По-вашему Ирма совершила более ужасный поступок, преследуя ту же самую цель?
— Поступок Вильмы, разумеется, хуже, — согласился Ленар. — Но я не знаю, что теперь будет с Вильмой. Ее версия событий звучит немного странновато, а ее мотивы и психологическое состояние под большим сомнением. Капитаном она теперь точно не станет, и я не уверен, что она переживет назревающее расследование. Возможно, на этом ее карьера в коммерческом флоте закончится, а у Ирмы впереди будет еще больше шестидесяти лет службы.
Раздался щелчок, и шум в титане начал успокаиваться. Ленар ждал этого щелчка. Он сорвался с места, прихватив свою кружку и чувство зависти к
— Как я и сказал, этот рейс ничем хорошим не кончился ни для вас, ни для меня, — меланхолично вздохнул Петре под шум горячей воды, извергающейся гейзером в подставленную кружку. — Мне только не совсем понятно, если вы ставите мотивы Вильмы под сомнение, почему тогда не заперли ее в камере с остальными?
— Потому что она все еще член моей команды, — вернулся Ленар за стол и издал колокольные звуки, размешивая сахар. — Как только мы доберемся до космопорта, тут же последуют разбирательства, и каждое действие, которое мы совершили за весь этот рейс, будет рассматриваться под микроскопом. Если я запру в камере члена своей команды, это будет означать мое согласие с тем, что коммерческий флот пора вооружать и снабжать настоящими тюремными камерами. Думаю, лучше немного рискнуть и показать всем, что мы в состоянии работать в дальнем космосе без лишней паранойи. Вы со мной согласны?
— Разумеется, нет, — резко возразил Петре, но тут же смягчил интонацию. — Я не имею права вообще с кем-либо соглашаться. Я могу пофантазировать, обсудить, выслушать, но я всего лишь наблюдатель, и не стоит пытаться меня вовлечь во все это.
— Не врите мне, Петре. — Ленар отхлебнул чаю, стрельнув в корреспондента осуждающим прищуром, нависающим над краем дымящейся кружки. — Вас сюда прислали для того, чтобы вы избавили людей от страхов перед космосом. Вот и делайте свою работу. Покажите им, что мы не опустимся до силовых методов решения проблем.
— То, что меня послали сюда ради пропаганды, совсем не значит, что меня послали сюда в поисках лжи. Ложь я мог бы сочинить и у себя дома, а тут я ищу правду. Суть в том, чтобы извлечь из найденной мною правды ту ее часть, которая сможет послужить конечной цели.
— Так в чем проблема?
— Один член вашей команды пристрелил человека, а другой взорвал доверенный вам груз, — безжалостно констатировал Петре, перестав бояться задеть собеседника за больное место. — Ваша сторона в этом конфликте одержала победу и сохранила контроль над кораблем и своими жизнями, но разве этого достаточно для хорошего финала истории?
— А вы не пытайтесь показать, что у нас был хороший финал, — невозмутимо предложил Ленар. — Попробуйте показать, насколько плохой финал получился у взбунтовавшегося против целой галактики экипажа Пять-Восемь. Сыграйте на контрасте. Предостерегите от ошибок людей с преступными намерениями и покажите остальным, что война в дальнем космосе никому не сможет принести выгоду.
— Ох, черт возьми… — простонало лицо корреспондента, прежде чем устало нырнуть в его ладони. — Это все очень сложно. Я понятия не имею, под каким предлогом вписать все это в рамки моих обязанностей, не говоря уже о том, что я не уверен, что это действительно экипаж Пять-Восемь. Кажется, вы плохо понимаете, о чем сейчас меня просите…