Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома
Шрифт:
Еще удивительнее читать следующие слова «Геродота российского» В.Н. Татищева: «Рюриковы потомки. О сем народе русские древние историки нередко упоминают, особенно потому, что от оных колено Рюриково на престоле русском от 862-го по 1607-й год, итого 745 лет, с переменным счастьем наследственно продолжалось…» Процитированный здесь отрывок заставляет дважды удивиться: во-первых, Татищев обрывает правление династии Рюриковичей 1606 г. — т.о. Василий Никитич признает, что Лжедмитрий I фактически «лже» не являлся; во-вторых, прекрасно зная историю, Василий Никитич не мог не знать о происхождении шуйских князей от Рюрика — значит, он сознательно исключил Василия IV Ивановича из списка царей, но по другой причине: как занявшего престол незаконно.
Что касаемо царского происхождения Лжедмитрия I, то эта версия давно уже обсуждается среди историков на самом высоком уровне. О тождестве Лжедмитрия I и Григория Отрепьева, о чем официально было объявлено еще при правлении Бориса Годунова, серьезно никто не говорит с конца XIX в. (вот только знают об этом в научных кругах). Вопрос в другом: действительно ли Лжедмитрий I был сыном царя Ивана IV Васильевича Грозного, или же являлся несознательным орудием в чужих руках, направленных к низвержению царя Бориса? Ответ на этот сокрытый веками вопрос могла бы дать генетическая экспертиза останков. (Для тех, кто не понял, поясню: речь идет не об останках Лжедмитрия I, тело которого было сожжено и развеяно по ветру, а об экспертизе останков царевича Дмитрия Угличского и Московского, канонизированного православной церковью [123] ).
123
День поминовения — 28 мая по н. ст.
Если же говорить о «законности» царствования Василия Ивановича, то предыстория его такова. В жестокой междоусобной борьбе за власть над Северной Русью победила линия потомков Александра Ярославовича Невского, которые не брезговали в междоусобной войне привлекать татарские силы, а также уничтожать своих конкурентов физически. А начиная с эпохи Ивана III Васильевича все великие князья и цари московские вели борьбу со своими ближайшими родственниками, да так успешно, что после смерти бездетного царя Федора Ивановича наследовать (из огромного некогда рода Ивана III) оказалось некому. Вернее, осталась единственная ближайшая родственница, Марфа Владимировна Старицкая, троюродная сестра последнего царя и правнучка все того же Ивана III Васильевича — да и ту быстренько насильно постригли в монашки и отправили в Пятницкий монастырь. Кроме того, был подвергнут опале касимовский царь (и некоторое время номинальный царь Московского государства) Симеон Бекбулатович (Саин-Булат) [124] . Все это беззаконие произошло по желанию одного человека — Бориса Федоровича Годунова, шурина царя Федора Ивановича, который сам метил в цари. Но, как оказалось, и этим Борис Годунов не ограничился. Во время исследования захоронений Ивана Грозного и его детей в 1963 г. оказалось, что в останках Федора Ивановича содержание мышьяка в десять раз превышает норму. Тогда же было высказано предположение, что инициатива в отравлении Федора Ивановича принадлежала Марии Годуновой, дочери всем известного опричника и палача Малюты Скуратова (он же Григорий Лукьянович Вельский).
124
Симеон Бекбулатович (Саин-Булат) (? —1616), касимовский хан, «великий князь всея Руси» — номинальный правитель Русского государства в 1575 г. В 1576 г. получил в удел Тверь. При Борисе Годунове в опале, при Лжедмитрии I пострижен в монахи.
Однако кроме Бориса Годунова оставались еще претенденты на московскую корону: это Федор Никитич Романов, двоюродный брат (по матери) царя Федора Ивановича, и, собственно, наш герой.
Василий Иванович Шуйский в близком родстве или свойстве к царю Федору не находился. Однако же Василий был самым знатным из Рюриковичей колена Ярослава Всеволодовича: он был потомком в восьмом колене Дмитрия Константиновича Суздальского, последнего из великих князей владимирских не из рода Александра Ярославовича Невского. Кроме того, родственники Шуйского представляли многочисленный и сильный клан, а иные из Шуйских занимали самые высокие должности в Московском государстве. Пик могущества клана Шуйских пришелся на 30—40-е годы XVI ст., когда Иван Васильевич и Василий Васильевич Шуйские [125] возглавляли Боярскую думу при малолетнем сироте Иване IV — т.е. фактически были руководителями государства, «и.о. царя».
125
Эти двое не были прямыми предками Василия Ивановича.
Тут следует сделать оговорку. Именно при этих двух Шуйских была запущена дезинформация, что род Шуйских ведет свое начало от Андрея Александровича Городецкого, третьего сына Александра Ярославовича Невского. Сей Андрей Александрович Городецкий прославился своей воинственностью и тем, что четырежды приводил татарское войско на Залесскую Русь, чтобы забрать у старшего брата Дмитрия великокняжеский стол. В другое время стыдились бы упоминать такого предка, даже если бы он действительно был. Но тогда огромное значение имело происхождение, место в иерархии. А так как все великие князья и цари, начиная с Ивана Даниловича Калиты вели свое происхождение от четвертого сына Александра Невского Данилы, — то Шуйские хотели таким образом подчеркнуть свое «старшинство» даже над московскими «Даниловичами» [126] .
126
Еще одна причина самозванства Шуйских — это желание предать себе некий ореол святости, ведь Александр Ярославович Невский, в чьи потомки они набивались, был в то время святым всероссийского масштаба.
За полстолетия сия побасенка хорошо прижилась, и в своей крестоцеловальной грамоте Василий Иванович заявил: «…мы, великий государь царь и великий князь Василий Иванович всея Русии, щедротами и человеколюбием славимаго Бога и за молением всего освященного собора, и по челобитью и прошению всего православного христианства, учинилися есьмя во отчине прародителей наших, на Российском государстве царем и великим князем, егоже дарова Бог прародителю нашему Рюрику, иже бе от Римскаго кесаря, и потом многими лети и до прародителя нашего Александра Ярославича Невского на сем Российском государстве быша прародители мои, и посем на суздалской удел разделишась, не отнятием и не от неволи, но по родству, якоже обыкли болшая братия на болшие места седати».
Все, что написано в этом отрывке крестоцеловальной грамоты, — ложь: Рюрик не вел свое происхождение от Римского кесаря; Рюрику «российское государство» даровано не было — он был лишь новгородским князем; Александр Невский не был прямым предком по мужской линии князей Шуйских; суздальский удел был отнят у Шуйских как раз «по неволе» великим князем Василием I Дмитриевичем, а окончательно присоединен к Московскому государству при Василии II Васильевиче, который оставил бывшим вотчинникам несколько сел и городок Шую в 60 верстах от Суздаля (откуда и фамилия).
Видно, князям Шуйским на роду было написано лгать без просыпу. Все началось еще с Василия Дмитриевича Кирдяпы и его брата Семена, которые во время нашествия Тохтамыша клялись москвичам (вольно или не вольно), что татары в случае сдачи города их пощадят — и обманули. Но царь Василий был среди Шуйских поистине царем лжецов. Василий Иванович, еще будучи боярином, возглавлял комиссию по расследованию смерти царевича Дмитрия Ивановича Угличского — и утверждал, что смерть царевича была ненасильственной. Позже он клялся, что Дмитрий Угличский действительно погиб в 1591 г. Еще через некоторое время он утверждал, что Лжедмитрий I есть сын Ивана IV Васильевича Грозного. А потом организовал убийство последнего, утверждая, что тот был самозванец.
После убийства Лжедмитрия I боярин Василий Иванович был «выкрикнут» на царствование московским людом (среди крикунов выделялись люди самого боярина и его родственников), а не избран всей землей. Кроме того, ни Василий Иванович, ни его родственники не были известны в Московском государстве своими воинскими подвигами или прочими деяниями на благо народа. Пытаясь умаслить «электорат», и прежде всего влиятельную боярскую верхушку, царь Василий дал уже упомянутую крестоцеловальную грамоту. Случай уникальный, так как со времени великого князя Ивана III Васильевича ни великие князья, ни цари ни в чем перед народом или отдельными гражданами не «клялись» (в смысле — не брали юридических обязательств об уважении прав и свобод своих граждан). В этой грамоте новоявленный царь — в пику кровавой вакханалии Ивана IV Васильевича Грозного — обязался не подвергать наказанию без суда и следствия; а в случае доказательства вины наказанию подлежал только виновный, но ни его родственники.
Однако народ, уже вкусив царской крови и почувствовав вольницу, на такие мелкие уступки, тем более касательные больше верхушки, не соблазнился.
О четырехлетнем царствовании Василия IV Ивановича написано немало, и нет нужды все пересказывать. Остановлюсь лишь на некоторых любопытных и малоизвестных фактах.
Царь Василий Иванович оказался не только закоренелым лжецом, но и первым финансовым махинатором. В то время существовало три монетных двора — в Москве, Пскове и Новгороде, которые должны были бить монету по одному образцу, но с добавочной буквой «М», «П» или «Н». Как было неоднократно указано, добыча своих серебряных руд к тому моменту не была налажена, потому монету били из серебряных европейских талеров, выменянных или выкупленных у европейских купцов. Монеты имели три номинала: копейка, деньга (1/2 копейки) и полушка (1/4 копейки). Из талера весом около 27 граммов выходило набить 36 копеек. Но «…изучение копеек 1608 года, чеканенных на Московском денежном дворе, показывает, что они стали чуть-чуть легче. Вместо весовой нормы, равной 0,68 грамма, копейка стала иметь вес 0,64 грамма… На глаз такое незначительное понижение веса определить невозможно». [127] Однако по рисунку, который стал чуть грубее, опытный глаз монетного мастера мог отличить «настоящую» копейку от «воровской». Понятно, что новому правительству Шуйского нужны были деньги, так как после переворота в казне денег обнаружено не было — вот и решили идти на «воровство». Это «облегченное» мошенничество, тем не менее, давало дополнительный доход около 9 процентов бюджета. Правда, поначалу Шуйский и К°, наверное, утешали себя, что когда Смутное время пройдет, облегченные копейки потихоньку изымут из оборота. Но не тут-то было! Страна взбунтовалась вся, подати не платились или просто не доходили до центра. Тогда Василий Иванович наладил (вернее — по его приказу наладили) на московском дворе новое производство: стали бить копейки весом 0,6 грамма, но при этом копейку маркировали буквой «П», и была она подделкой псковской копейки Бориса Годунова образца 1599 г.
127
Мельникова А. Булат и злато. М: Молодая Гвардия, 1990.