Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
После того, как они прибыли в этот далёкий от родины город, бежав от расправы мстительных соседей, вождь поселился на верхнем этаже, запираясь на ночь из опасений бунта. И даже днём на дверях в его покои висело множество колокольчиков, сообщающих о прибытии гостей и рабов. Да, у вождя были рабы из числа таких же гоблинов. Снот лишь чудом избежал участи к ним присоединиться, откупившись найденным на помойке целым и даже цветным телевизором с пузатым стеклянным экраном, и доказав таким образом, что он удачливый искатель.
– А-а-а,
Сопливый, а именно это значило имя Снота, шмыгнул носом и неловко поковылял к большому, почти целому и лишь слегка подкопчённому офисному креслу, изображавшему трон. Кресло они честно украли, когда горел подвал с мебельным магазином. Магазин потушили, а вот охрану не выставили – не посчитали нужным.
У ног Скаля сидели две его самые молодые жены, держась за ноги своего повелителя. А ещё вождь держал на весу руку таким образом, чтоб каждому были видны его сокровища – два золотых кольца, снятых с пьяных человеческих самок, но к ним прибавился ещё и большой перстень с голубоватым камушком. И чутьё подсказывало Сопливому, что золото настоящее, да и самоцвет не подделка.
– Ты звал меня, Скаль, не так ли? – сгорбившись и поджав уши, спросил Снот.
– Иди сюда, не бойся. Я сегодня добрый, – усмехнулся вождь, и одна из его жён ехидно захихикала.
– Иду, иду.
Сопливый приблизился к трону, тоскливо бросая взгляд на замотанных в яркие тряпки красоток.
– Властелин к нам благосклонен, – начал говорить вождь, самодовольно любуясь перстнем, блестящим в свете тусклой лампочки. – Он сказал, что мы опора его величия. Но ему нужны дела. Помнишь то тельце, который мы подкинули в магазин?
– Ту шлюху, что на свалке нашли? Ещё ничейных мертвецов? Это я могу. Я удачливый.
– Нет, – самодовольно и напыщенно усмехнулся Скаль. – Нужно найти ту самую.
– Дерьмово, я не знаток кладбищ, – почесав в затылке, произнёс Снот.
Ему развитие событий совсем уже перестало нравиться.
– Она стала нежитью. Прямо там, в магазине. Её убили охотники, но она снова ожила и сбежала. Ты должен её найти. И повелитель сказал, что это очень важно.
– Нежить?! – воскликнул Сопливый и попятился. – Я не справлюсь, Скаль. Я боюсь нежить.
– Повелитель щедр. Если справишься, мы станем богаты.
– А почему я должен идти, если это так важно? Почему не Стинки или Бутчер?
– Ты лучший искатель, – с ехидной улыбкой ответил вождь, а Сноту подумалось, что просто его не жалко, а как выполнит задачу, можно прирезать, чтоб не сболтнул лишнего. Лицо Сопливого стало настолько унылым, что Скаль злорадно ухмыльнулся и снисходительно добавил: – Если справишься, отдам тебе одну из этих красоток.
– Скаль? – опешив, переспросила самая младшая. – Женой Снота?
– Молчи, дырка тупая! – рявкнул вождь.
Сопливый поглядел на зелёную, как лягушка, гоблинку и тоскливо вздохнул. Лучше быть живым холостяком, чем подохнуть, имея весьма туманную перспективу заполучить собственную сучку.
– А что касается тебя, если не справишься или попытаешься сбежать, то ты сильно пожалеешь. Я посажу тебя голой задницей на битое стекло, потом буду долго палить твои уши керосиновой горелкой, выжгу глаза, суну твой бесполезный член в цоколь от плафона и включу свет. А потом… – замерший на полуслове голос вождя стал визгливым и противным.
– На кол? – после небольшой паузы осипшим голосом прошептал Сопливый, вспомнив, как вождь глумился над Блюком, насадив того на кусок железной трубы через задницу, и распалив под ним небольшой костёр.
– Не-е-ет. Повелитель скажет слово фас, – произнёс Скаль и кивком указал на дверь.
Когда Снот обернулся, то у него подкосились ноги. В дверном проёме стояла, глядя сверху вниз на несчастного гоблина неподвижными, совершенно чёрными глазами, Сальпа-пожирательница.
– Помощь – он? – скрипучим женским голосом спросила ужас подземелий, а когда вождь поддакнул, развернулась, перехватила поудобнее большой туристический рюкзак и подобно приговору произнесла: – За мной.
* * *
– Значит, так, милые мои сестрёнки, – протянул я, стоя перед диваном, на котором сидели Гореслава и Мурка. При этом заложил руки за спину и покачивался вперёд-назад. – Сейчас схожу в магазин и куплю одежду и еду. Потом вернусь за вами, и мы все вместе посетим оружейную лавку и потратим последнее, что осталось.
– Я с тобой, – произнесла лесная дева, грациозно вскочила с места и сорвала с дивана простыню, да так, что девочка-оборотень ойкнула и отлетела к стене.
Простыню богиня накинула на себя как плащ.
– О, великий Велес, это самое худшее наказание, что ты мне придумал, – пробормотал я и провёл по лицу ладонью.
Воображение в самых ярких красках показало, как я пойду в столь людное место с женщинами, одетыми в непотребное тряпье. Засмеют и пальцами затычут. Позор. И ладно ещё, девочка, скажу, что юродивая, а эта? Я и то по сравнению с ней этот… цивилизованный человек.
Пока я так стоял, богинька, а настоящим божеством язык не поворачивался назвать, закрепила вместо застёжки кусочек проволочки. Лучше уж голая, чем такой стыд.
– Снимай, – со вздохом произнёс я, а потом полез в большую сумку, стоящую за диваном, и которую я пользовал вместо сундука. Там я хранил все свои вещи. Долго ковыряясь и бормоча не очень злобные проклятия, наконец вытащил помятую светло-зелёную рубашку. – Надевай.
Гореслава скинула простыню и быстро накинула одежу на себя.
– Застегнись.
– Это как?
Я снова вздохнул и подошёл ближе, а потом начал вдевать мелкие пуговицы в петельки, с глубоким сомнением оглядывая деву.