Тысячелетняя ночь
Шрифт:
— Потише, — остановил пылкого свинопаса осторожный Джиль и оглянулся: не подслушивает ли его собрат по ремеслу — хозяин здешней харчевни. — Потише, смотри, нас не очень-то погладят по голове за такие разговоры о знатных, даже если души у них не белее сапога. Э, да что с тобой сделалось, приятель?
Последние слова относились как раз к хозяину харчевни, который вдруг припал к низкому маленькому оконцу, а затем имел алея по комнате, выд ирая передником столы и передвигая скамейки.
— Королевские лесники идут, — отвечал тот, запыхавшись. — Вон с
Говоря это, он быстро нырнул в подвал и так же быстро вынырнул из него, держа в руках небольшой бочонок с вином.
— Помоги, братец Джиль, поставить, — сказал он, отдуваясь. — А вы бы лучше уходили подальше: народ они неуживчивый, сами знаете, какая вам охота набиваться на драку?
— И то правда, — согласился Джиль. — Пойдём, Гунт, мы и в сарае переночуем.
Но в дверях им пришлось остановиться и попятиться, чтобы пропустить лесников. Хмель лесной пирушки ещё не выветрился из их голов, и они, громко стуча кулаками по столам и швыряя скамейки, требовали вина и эля, угрожая за промедление пересчитать хозяину все рёбра.
— А младенчика суньте в конюшню, — крикнул старший лесник, повернувшись в дверях к Стиву и Филю. — Ног не развязывать — больно скор. Киньте ему овсяную лепёшку да воды. Его милости шерифу больше нравятся живые браконьеры, их веселее вешать!
Громко расхохотавшись над собственной остротой, лесник обернулся к хозяину харчевни и добавил:
— А ты, бездельник, тащи вина да побольше, вся глотка пересохла.
Между тем Джиль и Гунт незаметно вышли в низкую дверь харчевни и осмотрелись: где бы им без помехи устроиться на ночь.
Лесник, стоявший у конюшни, махнул рукой Гунту:
— Эй, приятель, — сказал он. — Вернись-ка да напомни старшему, что и наши глотки пересохли, а отходить нам не велено.
— А что вы там караулите? Оленину? — полюбопытствовал Джиль и подошёл поближе: он любил поболтать.
Филь махнул рукой:
— Какая оленина! Мальчишку вот принесли, браконьера. Милостивому лорду шерифу на забаву. Мальчишка-то чистый сокол и шёл в Ноттингем на состязание стрелков. Эй, друг, что у тебя там неладно — с ногами или головой?
Последнее относилось уже к самому Джилю, который вдруг покачнулся и опёрся о косяк плечом.
— Ничего, это у меня бывает, — дрожащим голосом отвечал тот. — А что, приятель, у меня вот тут, в мешке, бутылочка винца. Не стоит и беспокоить твоего старшего, бери, не стесняйся. Так в Ноттингем шёл, мальчишка-то? Любопытно бы поглядеть на такого.
— Смотри, пожалуйста, — великодушно ответил Филь. — Эй, Стив, открой-ка дверь да иди сюда, тут и на двоих хватит.
Через минуту Джиль и Гунт с волнением нагнулись над свёртком из оленьей шкуры. Глаза их ещё не освоились с полумраком, но уши сразу уловили знакомый голос.
— Джиль! Гунт! — тихо и радостно сказал
— Молодой господин, — так же тихо ответил Джиль. — Мальчик мой, — добавил он ещё тише. И оба они, опустившись на колени, низко наклонились над фигуркой на полу.
Прошло несколько минут горячего разговора тихим шёпотом. Наконец Гунт выпрямился:
— Режь верёвки, Джиль, — сказал он. — Тех двоих за дверью я беру на себя. А ты хватай Роберта на руки и беги к реке. Я догоню.
— Подожди, — сказал осторожный Джиль. — Будет шум и крик, погони не миновать. Дай я сначала поговорю с ними. И подойдя к двери, он приложил к ней ухо, прислушиваясь.
— Подумать только, — тихо говорил Филь, — завтра он задёргает ногами на виселице. А что, Стив, тебя не воротит от этой компании?
— Давно надоело, Филь, да не придумаешь, что сделать.
— Добрые люди, — заговорил Джиль, отворяя дверь, — отпустите вы мальчика, не берите грех на душу.
Стив вздрогнул.
— Ты что подслушиваешь? — вскричал он, но тут же, смягчившись, добавил: — Ну да, жалко и рад бы отпустить, да ведь за такое дело и головой поплатишься.
Но в эту минуту Гунт, выпрямившись во весь свой громадный рост, отстранил Джиля.
— Слушайте, вы, — сказал он, — в вольный лес нам дорога. Там нет ни виселиц, ни дыбы. И бароны опасаются засовывать в него нос поглубже. Переплывём реку и пусть черти заберут королевских лесников и самого шерифа. Согласны? Говорите скорее!
Филь нерешительно взглянул на Стива.
— Я что же, я не прочь, — неожиданно легко согласился он. — А ты, Стив?
— И я согласен! — Стив топнул ногой. — И без того у меня еле душа терпела, а с мальчишкой этим — ну, сил никаких не стало. Режьте его верёвки да идём.
— Тише вы, горячие головы, — остановил их Джиль. — Как кинутся за нами по пятам — не уйдём. Мальчик ещё слаб на ногах. Один должен остаться, замкнуть калитку на ключ, замкнуть и дверь в харчевню, чтобы они не сразу выскочили. В окно не пролезут.
— Я, я сделаю это! — вскричал пылкий Гунт.
Роберта развязали и растёрли ему руки, и ноги. Он стоял ещё с трудом, но с жадностью схватил любимый лук, поданный ему Стивом, и ласково погладил отцовский колчан со стрелами. Гунт собрал крепкие сыромятные ремни, которыми был связан Роберт.
— Счастливого пути вам всем, — сказал он просто. — Я догоню — не ждите меня. Зелёный лес вас ждёт.
Роберт напрасно спорил и доказывал, что остаться должен он. Джиль почти силой потащил его за руку. Прячась за бочками и грудами дров на дворе, беглецы пробрались к калитке, и Гунт, повернув за ними тяжёлый железный ключ, вынул его из замка и перебросил через стену. Оставалось незаметно закрыть наружную дверь харчевни и прочно привязать ремнями засов.
— Пейте, голубчики, на здоровье, — пробормотал храбрый свинопас и, закрыв дверь, принялся обматывать засов крепкими ремнями. — Пейте, а вешать вам придётся… — но в эту минуту дверь задрожала от сильного удара изнутри.