Тюрьма для свободы
Шрифт:
«Понимаешь, я не могу желать того, чего, знаю точно, в моей жизни никогда не будет. Вот ты, exempli causa, хочешь чего-то и веришь, что все у тебя получится. Я же знаю summa summarum всего и вижу, удастся это тебе или потерпишь поражение. Поэтому я стараюсь не думать о себе, а стремлюсь стать нужным тем, кому это может помочь и для кого знать будущее, скорее, станет спасательным кругом. Посмотри на ту женщину… Вся ее жизнь — juego para muerte. Она играет с эмоциями мужчин, вызывая в них гнев. Сейчас ходит и ищет людей, которые могут ей помочь найти свое спокойствие. А вот то мужчина, идущий так медленно, погруженный в свои думы, — судья. Когда-нибудь влюбится в молодого заключенного и это будет последнее чувство в его жизни, которое приведет его к гибели.
Рэн до этого ничего не говорил, только спокойно вслушивался в рассказ Колбье. Но в этот раз, как бы ухватив смысл слов, процитировал:
«Аннушка уже успела разлить подсолнечное масло».
Колбье ничего не ответил, промолчал. Минута длилась недолго, но казалось, что именно в эту минуту где-то кто-то решает самые важные вопросы, другие влюбляются и расстаются, третьи дышат в последний раз. Рэн наблюдал за сидящим напротив и замечал, как тот смотрит куда-то вдаль и видит утаенное. К шуму действительности прибавлялись голоса из ниоткуда. Колбье закрывал время от времени глаза, потом начинал рассуждать вслух. Он взглянул на Рэна и сказал:
«Перед бурей всегда бывает затишье. Наслаждайся этим мгновением. У человека есть одно лишь чувство — любовь. В хаосе, в шуме повседневности лишь это может помочь, поддержать не только тебя, но и окружающих. Чувствуй ответственность за тех, кому внушил доверие».
4
Молодость
Желаемое представляется реальностью… Смотришь и видишь иной мир, которого нет. Перед тобой так четко вырисовывается вожделенное, что поддаться соблазну поверить в это проще простого. Всегда считалось, что безумные во власти зла. Метишь на действительность сквозь зеркало Лавуазье. Все искажено. Отвратные чувства, исковерканные слова, изуродованные образы, отталкивающие мысли, противное естество…
Двери вагона метро закрылись. Женский голос произнес хрипло и строго: «Следующая станция — площадь Окэ». Те, которые ехали стоя, качнулись из одной стороны в другую. Мужчина стал падать на сидящую женщину, еле ухватился за ее ногу, чтобы, не дай бог, не причинить ей боли. Она от неожиданности вскрикнула, ударила его сумкой по лицу, потом утихомирилась, улыбнулась, попросила прощения. Мужчина провел рукой по небритой щеке, показывая, что она все же сделала ему больно. От этого женщина сильно покраснела и чуть не выпалила: «Извини меня, пожалуйста. Чем я могу загладить свою вину?» Тогда бы она точно услышала, что лишь поцелуй способен будет спасти ее от этой удручающей ситуации. Все смотрели на них, ожидая забавного финала. Как будто эти двое разыгрывали комедию для всех собравшихся. В этом же вагоне был человек лет тридцати, но успевший немного облысеть и поседеть. Стоял возле двери и смотрел на влюбленную пару, которой не было дела до того, что происходит вокруг. Он глядел на них и понимал, что очень хочет подойти к этому парню и заговорить, так как тот напоминал ему человека, с которым познакомился около двенадцати лет тому назад. Тогда ему было еще девятнадцать, и был он совсем не таким, какой теперь. Долго колебался, стоит ли подойти или нет. А может быть, это вовсе не тот человек. Потом все же набрался храбрости и, когда освободилось место рядом с парой, подошел, присел и тихо сказал:
«Ты меня помнишь? Здравствуй».
У молодого человека, к которому только что обратились, вдруг сильно забилось сердце. На время прикрыл глаза. Он припомнил все, каждый миг, пережитый тогда, первую свою эякуляцию. Начали дрожать колени. Обернулся и тихо прошептал, что он давно заметил его. Хотел, чтобы тот оказался лишь призраком, всплывшим
«Прошло двенадцать лет…», — как бы напоминая, вымолвил Гарри.
«Для меня время всегда было остановлено. Я жил мгновениями…».
Разговор длился недолго. Вмешалась девушка Рэна. Назвалась, устав ждать, пока будет представлена. Не совсем понимая суть разговора, спросила, давно ли они знакомы. Гарри улыбнулся. Подметил, что знает Рэна практически с детства: война разбросала их, и судьба теперь подарила эту встречу. Она ответила, что сама судьба — штука довольно интересная. Начался достаточно банальный разговор, который следует отпустить. Девушка взяла инициативу на себя и предложила выйти, пойти куда-нибудь посидеть. Рэн посмотрел на Гарри, который тихо улыбался. Оба хотели отказаться. Рэн глубоко вздохнул, скривил губы, посмотрел на свою подругу Геру. Едва не произнес: «Так будет лучше. Что было в прошлом, нужно забыть. Судьба иногда бывает ошибается в своих расчетах и держит себя, как глупая женщина, поддавшаяся эмоциям. Однако, невозможно устоять перед ее чарами…». Вместо этого, сказал, что не против. Обратился к Гарри: «Что ты скажешь?» Тот кивнул головой в знак согласия.
«Вот и славненько, — сказала Гера. — У меня есть предложение пойти к нам домой».
Так и поступили. Спустя час они уже стояли возле двери. Она позвонила, но звонок молчал. Кажется, опять не было электричества. Последние дни часто отключали. Пришлось ей пошарить в темноте в своей сумке. Наконец нашла. Вслепую сунула ключ в разъем, повернула и открыла дверь. Гера чуть не натолкнулась на что-то тяжелое, от неожиданности вскрикнула, потом, успокоившись, сказала:
«Мама, зачем ты встала? И в этой темноте… Хоть бы свечку зажгла».
«Я услышала твой голос. Ты с Рэном, с моим сыночком? Вы долго стояли возле двери. Хотела помочь», — ответила старая женщина.
«У нас гость. Старый друг Рэна. Они познакомились во время войны, — обратившись к Гарри, добавила. — Познакомься. Моя бабушка Рая. Свою мать я не видела. Меня воспитала моя любимая, нежная, заботливая… Я ее ангелом называю».
«Очень приятно, — прошептал Гарри. — У вас замечательная внучка».
«Спасибо. Гера, зажги свечки. Гостя попроси, чтобы оставался на месте. А то может поскользнуться», — дрожащим голосом, по-старчески давая наставления, промолвила бабушка. И, держась за стенку, решила сама все сделать. Вовремя была остановлена Рэном с просьбой позволить Гере разобраться самой. Она в ответ тихо улыбнулась. Это было заметно даже в темноте: эмоции ощущаются, а не видятся.
Через минуты две они все уже сидели в столовой, за круглым столом. Бабушка Рая просила Гарри рассказать о войне. Тот вспоминал веселые и грустные моменты своей жизни. Рассказал о своем друге.
«Ден, ты же помнишь его?.. Он тебе запомнился не совсем положительным человеком. Но, поверь, был милым. Однажды, пуля застряла в его ребре. Ничего не было предпринято, чтобы помочь ему. Решил убежать из казармы. Тогда и пропал без вести. Не знаю, что с ним случилось. Кровотечение не прекращалось. Думаю, его уже нет в живых».