У истоков пирамид
Шрифт:
– Есть роды, которые управляют селением с давних времен, – проговорила Ренехбет, – из них мой род Сома – самый древний. Но кто станет уари, люди решают на празднике Родителя, после принесения жертв.
– Когда Мепи вбил первые шесты в песок, люди Нехе принесли клятву ему и его роду, и эта булава, – он показал рукой, – переходила к одному из рода, кто проходил обряд.
Он не счел нужным уточнять, что его отец сломал этот обычай, и объявил уари своего единственного сына.
– А что это за обряд? – спросила Ренехбет, но Гор-Кха, вместо ответа, встал и потянулся. Сегодня надо поговорить с Седжи –
Мужчина сделал несколько шагов в рассеянном свете, падавшем через отверстие в крыше, взял со столика глиняную чашу, и сделал несколько глотков, поставил её на место. Интересно, принесла ли Мерхет свежее птичье мясо для завтрака? Он уже собирался обернуть вокруг пояса юбку-накидку, когда, по-прежнему лежавшая в кровати, Ренехбет заговорила опять:
– У многих шери в Нехе есть свои гаша. Кто они? Почему Мерхет делает то, что ты ей говоришь?
– Потому что она – отданная, и я взял её перед главным джедом Нехе, отдав её родичам, сколько надо, – ответил Гор-Кха, поднимая с колоды льняную накидку и обвязывая её вокруг бедер.
– Но ты…, – девушка запнулась, – если её цветок уже созрел, если ей нужен мужчина, ты…
– Я найду ей мужчину, когда придет время, – Гор-Кха посмотрел на жену, – почему ты спрашиваешь?
– Я не раз говорила с ней в эти дни. Она слушает меня, ест со мной, ходит со мной по селению, но, мне кажется, она не имеет того, что хочет. И… кажется, она боится меня.
– Мерхет? – Гор-Кха улыбнулся, покачал головой, – она просто девочка из рода, который все еще поклоняется духам камней и деревьев. Она будет со мной, пока я не найду ей мужчину, кого-нибудь из медеша. Она родит ему крепких детей, которые тоже склонятся однажды в святилище Сокола.
– Хорошо, – Ренехбет не стала спорить, тоже поднялась, покрывало упало на пол, и девушка встряхнула спутавшимися во время сна волосами:
– Мы поедим здесь или встретим небесный огонь у Реки?
Он шел по селению и думал, как изменилось Нехе со времен его отца. Когда Каихо принял булаву уари и впервые провозгласил, что следующим будет именно его сын, Нехе представляло собой несколько разрозненных поселков, где жили разные роды, уари и медеша, мало общавшиеся друг с другом. Отец расчистил площадку в середине селения и велел проводить там игры и местные торжища. При нем же достроили святилище Нехбет. Внезапная смерть отца сделала его уари, когда ему было примерно столько же лет, сколько Ренехбет. А потом…
– Пусть Сокол прославит твою булаву в этот день, как и следующие! Я искал тебя! – нельзя задумываться, позволяя подходить к себе незамеченным.
– Пусть Сокол даст силу твоей руке, Перен! – ответил Гор-Кха на приветствие, повернувшись к выходившему из-за хижины человеку, – зачем ты меня искал?
– Я сегодня видел на холмах людей из Уиши. Они спрашивали, вернулся ли ты с охоты, и, когда я сказал, что да, просили передать слова их старейшин.
Перен помолчал немного и тронул колючую бороду.
– Старейшины Уиши хотят созыва совета.
Гор-Кха скривился.
– Они сказали, что хотят? Они всегда что-то хотят.
Перен пожал плечами.
– Торжища не проводились с прошлой весны. Да и тогда мы давали совсем немного. Люди с другого берега Реки не приплывали уже очень давно. В Уиши немало тех, которые работают с камнем и даже медью. Конечно, они недовольны.
Гор-Кха давно ждал подобного разговора. Селения Уиши и Пе-Хеп, заключили союз с Нехе еще при его отце, признав уари Нехе и своим главой. Они приходили на торжища к берегу, выменивали камень, медь и ячменную воду, взамен приносили мясо, молоко и кость. То есть, так было раньше, когда Нехе было, что предложить.
– Они не станут довольны после совета, – Гор-Кха продолжал хмуриться, пощипывая подравненную утром бороду, – сам знаешь, Аха не присылал нам ни меди, ни камня с прошлого разлива.
– Дольше, – Перен тоже хмурился, – но что же нам делать, уари? Себех думает, что Хети просто не хочет торговать с нами. Что у Аха всё есть, но он…
– Себех говорил все это и мне. Я знаю, как бы он решил все. Но я – не Себех. Что ты думаешь сам, Перен?
– Могу ли я сказать, что полнит мой рот? Мои слова не разгневают уари? – спросил Перен, подняв взгляд на Гор-Кха. По его худому, словно обточенному ветром, лицу сложно было понять, что же именно «полнило его рот».
– Всегда мог, Перен.
Мужчина потер щеку, словно пытаясь решиться на что-то.
– Я больше не доверяю Себеху, – сказал он вдруг быстро, – я знаю, он твоей крови, твой ше-ка, и вы росли вместе. Но только…, – тут он запнулся, но под взглядом Гор-Кха продолжил, – я знаю, что он говорил своим кровным после битвы с людьми Ме-Нари. То же, что говорил и раньше. Он не упоминает тебя, но хвалится, что вражье копье или булава не могут причинить ему вред, ибо его хранит Родитель-Крокодил. И его слушают и слушаются, недавно еще один человек из рода Черного Волка Ату перешел к Крокодилу. Он…
– Что – он? Хочет стать уари? – Гор-Кха оборвал Перена, но, вместо того, чтобы продолжить, задумался сам.
– Он перечил тебе после боя с людьми Сома, и потом, когда ты брал в жены их дочь. И когда мы были на охоте…, – Перен замолчал, и, подумав, добавил, – ты сам помнишь.
– Помню, – коротко, и все так же мрачно, ответил Гор-Кха.
После той охоты они возвращались на лодке в молчании, и даже лежавшая на ней туша антилопы не радовала. Себех встал между ними и болотной тварью, не слушая окрика уари. Ненадолго, но достаточно, чтобы позволить крокодилу утащить антилопу под воду. Потом он сказал, что Родитель еще не дал им разрешения охотиться и вкушать его плоть. Гнев овладел Гор-Кха, но Себех был спокоен и мрачен, всё повторяя про их общего предка, принявшего власть Крокодила у поросшего папирусом берега четыре поколения назад. Он понимал, что неправ, и говорил без обычной дерзости – но не хотел ничего слушать.
– Себех живет по старым законам, – сказал Гор-Кха, чуть подумав, – как и многие шери в Нехе. Им не нравится имя Гора-Сокола, что я несу со своей булавой. Но они примут его, когда Отец пошлет нам еще одну победу.
– Победу над кем? – спросил Перен, – уари не хочет обрушить булаву на Хети?
– Ночные змеи Хатха еще не унесли мой разум, – Гор-Кха посмотрел на Перена в упор, – отошли людей в Пе-Хеп, Уиши и Хети. Мы собираем совет через три дня.
– Хорошо, уари.