У истоков пирамид
Шрифт:
Ренехбет напряглась. Можно ли ей идти к чужому хемму? Одной, с мужчиной? И нужно ли? И стоит ли отказывать родичу мужа?
– Идем со мной, уари-на, – сказал Себех, – раз ты – Воссоединившаяся-с-Нехбет, тебе стоит увидеть то, что я покажу.
Мужчина повернулся, и Ренехбет сделала шаг, чтобы стать рядом.
– Нет-нет, по левую руку, – напомнил он, взяв её за запястье и заставив сделать шаг в сторону.
Девушка стала по левую руку от него, гадая, что она должна сказать и сделать далее. В Ме-Нари женщинам не позволялось ходить с мужчинами
Думая об этом, она шла с мужчиной по берегу, переступая через кости, черепки и кучки навоза. Птица пела в ветвях акации с раздвоенным стволом, тянуло дымом от какой-то хижины, рядом с которой обжигали глиняный сосуд.
– Кто твой хемму, Себех? – осмелилась спросить Ренехбет – я думала ты, как и мой муж, поклоняешься Соколу.
– Я от крови Мепи, Крокодил охранял наш род с тех пор, как Мепи впервые говорил с Родителем на берегу, и он сказал ему, что здесь будет селение. Я шел за Крокодилом, когда учился натягивать лук, и я впервые вкусил плоть Родителя, когда жил свое пятнадцатое лето. Я приносил ему жертву перед тем, как ушел в каменную землю и убил там льва. И когда мы дрались с людьми Че-Ни на лодках, Крокодил хранил меня, а не этот новый бог, о котором говорит Седжи. Он пришел в Нехе из какого-то селения наверху, семь лет назад, никем не званый, со своими россказнями. Теперь он хочет святилище.
Ренехбет посмотрела на мужчину, не зная, что сказать. Спокойный, чуть насмешливый голос в этот раз изменил Себеху.
– Идем, – отрывисто бросил он.
И они шли дальше, под крутым скатом холма, между акациями и черной тиной берега, пока перед ними неожиданно не оказалась ровная площадка, выходившая к запруде.
Площадка еще хранила следы топоров, рубивших папирус, хотя во многих случаях его не просто рубили, а выкорчевывали при помощи мотыг и ровняли землю. Посередине лежал закругленный камень, а рядом торчал шест с закрепленным над ним черепом крокодила. Череп был очень велик, и Ренехбет видела, что удерживается он при помощи хитроумной конструкции из трех палок. Возле камня лежали другие черепа – антилоп, коз, быков, хотя она не все смогла бы различить. Что-то привлекло её взгляд сбоку и, повернувшись, она поняла, что череп крокодила лежит с краю площадки, потом увидела второй, третий… Пять черепов пресмыкающихся словно замыкали все место, и два из них пожелтели от времени. Ренехбет уже случалось видеть жертвенные площадки, но сейчас на неё повеяло страхом. Она оглянулась на Себеха, который молча наблюдал за ней.
– Здесь, – сказал он, – Мепи впервые принял дух Родителя. Здесь он говорил с великим Крокодилом, и тот дал ему силу. Дети Нехе тогда жили по старым законам, мы гнали скот от пастбища к пастбищу, а лучшие уходили из лагеря на два, три или пять дней, а возвращались, волоча туши убитых животных. И мы праздновали охоту, и кровью были окрашены наши лица. Мы презирали тех, кто ковыряется в земле. Сейчас не так.
– Мои предки…, – начала Ренехбет, но Себех перебил её.
– Рыбоеды, жившие у Реки, и молящиеся рыбам и черепахам, и тогда были слабы. Они забыли охоту ради того, чтобы таскать холодную скользкую рыбу и ждать, взойдет ли ячмень. Знаешь ли ты, Ренехбет, – её имя он выделил голосом, – что делали с захваченными в плен девушками воины старых времен?
– Знаю, Себех, у нас в Ме-Нари есть люди, которые воевали.
– Девушек из чужих племен выволакивали на середину круга к шесту в
– Зачем ты говоришь мне это, Себех? – спросила она, стараясь не опускать взгляд, – сейчас Нехе живет по другим законам. Я видела ваши поля, ваши хижины и джеды. Сокол сказал моему мужу взять меня в жены, Нехбет приняла меня под свое крыло. Старые законы остались в старом.
– Когда мы ходили на охоту на другой берег, – Себех окинул взглядом тихие стоячие воды, – мы встретили несколько человек из какого-то селения вниз по Реке. Я так и не понял, какого. Они загоняли ту же газель, что и мы, не хотели уступить. Но мы быстрее стреляли из луков. Один из них был только ранен. И мы дотащили его до Нехе.
Он замолчал, Ренехбет тоже не решалась заговорить.
– Я знаю, что бывает, когда приходит Родитель, – голос Себеха зазвучал глухо, – этого нельзя забыть.
Он на мгновение опустил глаза, и Ренехбет тоже посмотрела на его левую руку, которую покрывали шрамы – страшные, уродливые. Словно кожу рвали кривыми зубами.
– Что ты от меня хочешь, Себех? Что ты хочешь?
– Мы принесли сюда череп забитой антилопы, перед тем, как шли на Ме-Нари, и думали, что принесем другие, уже не антилопьи, – Себех косо посмотрел на неё, – черепа тех, кто поклоняется рыбе. Просто знай, что здесь мог бы быть и твой череп.
…не получали камня с прошлого лета, – старейшина Уиши продолжал говорить, его лицо подернулось морщинами. Он был уже немолод.
– Нам нечего дать, мы не получали камня из-за Реки столько же, – Перен, как обычно, говорил, когда Гор-Кха отвечал на вопрос молчанием.
– Вы вернулись с победой из Ме-Нари, – старейшина смотрел на него с недоверием, его крючковатый посох подрагивал на коленях, – мы можем выменять у вас добычу.
– В Ме-Нари мы взяли только скот, – нетерпеливо сказал Себех, – что еще они могли нам дать?
– К ним приезжают торговать из селений вверх по Реке, – заговорил старейшина из Пе-Хеп.
Солнце стояло уже высоко, совет все еще не пришел ни к какому решению. Старейшины Уиши и Пе-Хеп жаловались на отсутствие камня, меди, на обманы при торговле, и Гор-Кха нетерпеливо перебирал пальцами по рукояти булавы. Он вдруг подумал, что на следующий совет нужно пригласить и старейшин Ме-Нари. Сейчас, наверное, еще рано.
Осталось послушать, что скажут люди из Хети. Хети – селение на другом берегу Реки, его уари ударил булавой о землю перед отцом Гор-Кха, признав превосходство Нехе… но по-прежнему называл себя уари. Старый Аха, носивший на груди свой тотем, выточенный из черепашьего панциря, думал больше, чем говорил. Опытный охотник и воин, он был уже стар, и скоро отправится охотиться с духами в землю предков… Хотя у него есть сын.
– Люди из Хети до сих пор не пришли, – словно прочитав его мысли, негромко сказал Себех, сидевший, как всегда, по правую руку – что ты думаешь об этом?
– Они придут, – так же негромко ответил уари, пока человек из Уиши жаловался на то, что ему продали больную скотину, – Аха слишком стар, чтобы замышлять что-то против нас. Тем более, после победы над Ме-Нари. Стар и хитер.
– Старому и остается быть хитрым, – заметил Себех, – кроме того, у него и сын уже взрослый.