У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Николай догадался, кто вызвал огонь на его учебный центр. Только Маринка могла плюнуть на опасность и остаться в лагере. Метров через триста, со склона горы он глядел на объятый огнем бивак и думал о том, что его злой гений наконец-то погибла. Вздохнул, вспомнив золотые волосы и яростные глаза. Окинул беглым взглядом огненный шквал и направился в горы. Он понимал, что Степанова его обыграла. Из двухсот боевиков спастись успели чуть больше двух десятков. Они бежали в разные стороны, побросав оружие. Практически все, не по одному разу, вспомнили проклятие женщины, звучавшее со скалы. Она прокляла их и отряд перестал существовать.
Андриевич издали заметил бушевавший огонь. Пламя неслось по сухой траве вверх по склонам, оставляя за собой черную дымящуюся землю. БТРы понеслись напрямик, сквозь огонь. Шорох и треск неслись со всех сторон. Трещала еловая хвоя, отбрасывая снопы искр в ночь. Из-за дыма было трудно дышать. Большинство мужчин намочили маски водой. Спецназовцы по дороге сыпались с брони, как горох, разбегаясь в стороны и старательно осматривая каждый труп. Повсюду в земле зияли воронки. От горевших вокруг деревьев было светло, как днем. Черные тени человеческих фигур метались в красноватом свете пожара.
Мешков первым добрался до центра лагеря. Что-то звало его именно сюда. В горевших кустах валялся ком дымящегося брезента и торчали ботинки маленького размера. Парень, кашляя от дыма и прикрывая лицо от огня одной рукой, кинулся в полыхавший куст. Обжигая руки о начавший заниматься брезент, схватил замотанное тело и выскочил обратно. Судорожно принялся разматывать: Марина могла задохнуться. На ладонях вздувались и лопались пузыри. Прорезиненная ткань прилипала к коже, а он лишь шипел и морщился, а размотав, заорал так, что все сбежались:
— Нашел!!!
Кто-то сбросил с себя куртку и расстелил ее на земле. На Марине не было ни царапинки, если не считать легких порезов на лице и перемотанной грязным бинтом руки. Но она лежала, как мертвая. Дыхание обнаружили только при помощи зеркальца, случайно оказавшегося у одного из разведчиков. Иван, продолжая стоять на коленях, потряс ее:
— Марина! Маринка! Да что же это, Господи?! Почему она так лежит?
Обвел безумными глазами столпившихся мужиков. Голова женщины моталась в его руках из стороны в сторону вместе с безвольными руками. Волосы рассыпались. Иван только тут заметил на ней чужую тенниску и то, что она без лифчика. Грудь колыхалась под трикотажем. Осторожно уложил на куртку снова и обернулся к молчавшим друзьям:
— Мужики, неужели ее…
Он заорал так яростно, что находившийся уже в добром километре Горев услышал и на минуту остановился, оглянувшись. Полковник подошел и заставил сержанта замолчать:
— Даже если и так! Она все равно не сдалась, раз уж сумела вызвать огонь на себя. Только сдается мне, ничего с ней не случилось. Гляди, на ней ни синяка, ни царапинки. А Искандер не из тех, кто легко сдается. Синяков должна быть масса. Ладно, мужики, собирай трофеи, если что осталось и уходим. Ее на плащ-палатку и в БТР.
Мешков остановил троих шагнувших спецов:
— Я сам!
Поднял женщину на руки, не обратив внимания на лопавшуюся сожженную кожу на ладонях и понес к броне. Друзья держали его всю дорогу, а он прижимал к себе женщину, дороже которой для него не было. В открытую целовал ее лицо, волосы и плакал. Горько плакал до самого санбата. Спецы отворачивались, делая вид, что ничего не слышат.
Разбуженный полковником хирург долго осматривал женщину за шторкой. Они, в щель двери, наблюдали за его тенью на тряпичной ширме. Вернулся, покручивая очки в руках. Задумчиво взглянул в лица столпившихся у палатки разведчиков и сказал:
— Повреждений я не обнаружил, за исключением шишки на затылке. Женщина абсолютно здорова. Это кома! Мы не знаем, чем ее лечить.
Мешков спросил:
— Она долго так лежать будет?
Врач развел руками:
— Есть случаи, когда лежат по несколько лет.
— Отчего это случается?
— Факторов множество: травмы черепа, автокатастрофа, тяжелое ранение, стресс, потеря дорогого человека. Все не перечислишь.
— Она что-нибудь чувствует сейчас?
— По некоторым данным такие больные все слышат и чувствуют, а по другим — полумертвы. Они словно бы находятся на грани жизни и смерти. Кто-то возвращается с той стороны, а кто-то тихо умирает со временем. Я бы сказал поточнее, если бы знал обстоятельства, при которых она впала в это состояние. Кто и что видел?
Андриевич глухо сказал:
— Никто и ничего не видел! Пленных нет и спросить не с кого. Она огонь артиллерии на себя вызвала.
— Тогда мог быть удар! Где вы ее обнаружили?
Мешков ответил с надеждой:
— В горящих кустах, завернутой в дымящийся брезент. Камень рядом был, но она его не задела.
Врач покачал головой:
— Тогда я ничего не понимаю. Кусты и брезент наверняка смягчили удар. Гематом на теле я не обнаружил.
Один из спецназовцев вспомнил:
— Я на склоне на могилу наткнулся. Свежая. Может, завтра посмотрим?
Вацлав кивнул:
— А что, можно и посмотреть. Вдруг ответ найдем или зацепку. — Повернулся к врачу, — Доктор, вы могли бы ее недельку здесь подержать?
Врач кивнул:
— Почему нет? Физрастворы, поддерживающие жизнь, есть. Мне и самому интересно понаблюдать. Первый раз с таким случаем сталкиваюсь.
Мешков попросил:
— Можно мне на нее еще раз посмотреть?
— Пожалуйста.
Парень прошел за ширму. Марина лежала на кушетке по пояс укрытая одеялом. Золотистые спутанные волосы рассыпались по изголовью. Руки лежали вдоль тела. Закрытые глаза ввалились, скулы обострились, а кожа посерела. Она напоминала мертвую. Он взял ее руку в свою и слегка пожал, не обратив внимания на боль. Ладонь была холодна и безжизненна. Иван наклонился к ее уху и прошептал: