У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Проснитесь…
Одеяла мгновенно отлетели в стороны и перед Маринкой, в одном нижнем белье, возникли генерал-полковник Бредин и полковник Огарев. Сон с обоих слетел, едва они увидели, кто сидит за столом. Генерал бросился к ней, схватил за плечи и крепко прижал к себе:
— Маринка! Я уж не думал, что ты очнешься. Врачи говорят, что в этом состоянии можно годами лежать.
Она не понимая, глядела на него:
— Что со мной произошло?
Он крикнул, не сдерживаясь:
— В коме ты была, в коме! Пять суток, словно труп лежала. Холодная, почти без дыхания, ни на что не реагирующая…
Она догадалась:
— Так вот почему я так есть хочу и слабость чувствую.
Все трое кинулись к рюкзакам и вдруг одновременно обернулись:
— А врач тебе разрешил есть? — Сразу догадались по торчащим босым ногам, — Ты ушла и они не знают. Вацлав, дуй за хирургом! Ты знаешь, где они расположились. Пусть сюда идет!
Марина устало остановила кинувшегося к двери разведчика:
— Стой. Сначала выслушайте, а потом решайте, что со мной делать и стоит ли помогать убийце…
Мужчины разместились вокруг стола, обратив внимание на ее мрачное лицо и вспомнив, что она ни разу не улыбнулась за все это время. Степанова заговорила, едва установилась тишина. Голос звучал глухо и монотонно. Временами им приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. По коже пробрал мороз, когда она тем же бесцветным голосом сообщила, как убила Амира. Закончив рассказ, добавила:
— Если останусь на свободе, я все равно доберусь до Ахмада и не уйду с этой войны, пока не буду убеждена в том, что он сдох.
Андриевич вздохнул и сказал:
— Он погиб при обстреле.
Марина покачала головой и уверенно произнесла:
— Он жив, я чую!
Произнеся последнее слово, она упала головой на стол и не шевелилась. Волосы полностью прикрыли лицо. Мужчины вскочили. Андриевич схватил за плечо и дернул:
— Марина!
Она начала падать со стула и полковник едва успел подхватить. Уложил на свою кровать. Прикрыл одеялом. Огарев, натянув брюки и сапоги, бросился вон из палатки и минуты через четыре прибежал с хирургом. Заспанный врач осмотрел женщину и констатировал:
— Она спит. Эти пять суток она не спала, хотя было похоже, а теперь разрядка наступила. Может проспать сутки.
Бредин спросил:
— Когда проснется, ей поесть можно?
Хирург, уже собравшийся уходить, обернулся от выхода:
— Только жидкую пищу и понемногу. Через каждые два часа в течение трех суток. Если хотите, можете унести ее в госпиталь.
Андриевич отказался:
— Пусть спит здесь. Отсюда она никуда не убредет, не то что из вашего госпиталя. Я найду себе место.
Офицеры, после ухода врача, расселись у стола. Уставившись в столешницу, они не решались поглядеть друг на друга. Огарев наконец выдохнул:
— Считаю, что она не виновата. Удивляюсь только, что у нее мужества хватило на это убийство из милосердия. Товарищ генерал-полковник, Степанова поступила правильно. Не стоит ее судить за это. Это мое мнение.
Бредин нервно сглотнул:
— Я согласен с вами, Геннадий Валерьевич. Вопрос в другом — сможет ли она сама себя простить? Не сломается ли под грузом ложной вины?
Андриевич быстро взглянул на генерала:
— Не сломается. Она после всего сумела вызвать огонь на себя. Это что-то да значит!
Генерал возразил:
— Вы забываете один момент: она хотела умереть. Что делать, я не знаю? Приказом забрать из Чечни? Поздно! Надо было мне раньше об этом подумать. Старый дурак!
Огарев попросил:
— Оставьте ее у меня, товарищ генерал!
Андриевич возразил:
— Почему у вас? Я с ней знаком с Афгана. Ей у меня лучше будет.
Огарев хотел что-то возразить, но не успел. Генерал усмехнулся, глядя на обоих:
— Подеритесь еще, товарищи полковники! Считаю так, Марина сама выберет командира. Я предоставлю ей эту возможность. Только вначале в отпуск отправлю на месячишко. Пусть в себя придет, с детьми пообщается, по лесу побродит. Согласны?
Оба полковника дружно ответили:
— Так точно!
И тут же принялись обдумывать тему: “Как бы сделать так, чтобы женщина именно к нему захотела пойти на службу”. Бредин догадался и хитро улыбнулся:
— И никаких подстав, полковники! У вас на лицах написано сейчас — чем бы Степанову привлечь? — Андриевич и Огарев переглянулись и рассмеялись. Генерал тоже усмехнулся: — Ох, полковники! Вы хоть вспомните, что от Марины хлопот больше, чем от всех ваших мужиков вместе взятых. Подчиняться приказам она не любит, вечно спорит, ругается, чего-то требует — авантюризм у нее в крови кипит!
Вацлав пожал плечами:
— Она как раз этим и покоряет. Здравомыслящий человек не полезет в клетку с тигром, чтобы убить его. Он выстрелит через решетку. А Марина влезет, так как считает, что у нее и зверя должны быть равные шансы.
Все замолчали. В тент постучали и они оглянулись в изумлении: рассвет еще и не думал заниматься. Шел третий час ночи. Андриевич вполголоса разрешил:
— Входите!
В дверь протиснулась высокая фигура Мешкова и вытянулась, вскинув перевязанную руку к фуражке:
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник. Разрешите обратиться к полковнику Андриевичу?
Бредин махнул рукой:
— Обращайтесь.
Сержант повернулся к полковнику и вдруг замер, увидев на постели спящую Марину. На лице появилась счастливая улыбка. Забыв об уставе, парень спросил: