У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Саша вышел на кухню:
— Вы тут поговорите пока, а я к командиру дойду. Отпрошусь на завтра.
Накинул куртку на плечи и вышел. Прошел вдоль окон, но едва повернул за угол, наткнулся на замполита. Тот стоял на крылечке в накинутом на плечи бушлате и курил. Окликнул не громко:
— Степанов, подойди сюда! Разговор есть.
Саша подошел и остановился рядом. Алексей Михайлович протянул руку и крепко стиснул ладонь старшего лейтенанта:
— Поздравляю! Чувствуется жилка офицерская. Сильный ты мужик, Александр Сергеевич! Девчонку береги, она у тебя с характером. Командиру не больно доверяй, предупреждаю, как мужик мужика. Я по мере сил прикрою, но и сам ушки на макушке держи. Ты куда направился?
— К командиру. Отпроситься хочу на завтра. Думаем с Мариной и ее родителями в ЗАГС съездить, да заявление подать.
— Не ходи. Я сам ему утром доложу. Езжай смело. Заходи, коли что! — Наклонился с крылечка и прошептал: — Я ведь свою Лидию тоже у родителей украл! Она за другого должна была выйти, ими присмотренного.
Саша едва не сел в сугроб:
— И вы, Алексей Михайлович!?!
Замполит усмехнулся:
— А ты думаешь, почему я тебя так хорошо понимаю? Из-за этого самого. Хотя моя-то постарше была… Считаю так, возраст не помеха для любви. Я свою до сих пор люблю и на сторону не тянет. Желаю и тебе того же. Ладно, иди, а то Маринка заждалась!
Варнавин усмехнулся еще раз и скрылся за дверью. Степанов удивленно поглядел ему вслед, развернулся и бегом рванул домой.
Маринка с родителями разбирали привезенные вещи и разговаривали, поджидая Сашу. Елена Константиновна складывала стопки одежды и постельных принадлежностей в полупустом шкафу. Развешивала привезенные вместе с плечиками Маринкины наряды рядом с мужскими рубашками. Иван Николаевич, развесив привезенное пальто и куртки на вешалке, вошел в комнату и сообщил:
— Надо завтра вечерком, если снега не насыплет, перевезти вам сервант и диван с креслами, что в терраске стоят. Это мы для тебя покупали. Да тахту твою перевезти и поставить вместо этой кровати. Пока дорога чистая, стоит поторопиться… — Вошел Степанов и будущий тесть с ходу предложил: — Вот что, Александр, завтра мы вас с Маринкой вечером к нам ждем. Мебель будем возить.
Офицер возразил:
— Да нам не надо ничего!
Ушаков решительно пресек попытку отказаться:
— Это уж не тебе решать. Мы с матерью для дочки все купили. В терраске стоит. Раз она тебя выбрала, забирайте. Что толку пылиться! Родителям передай, чтоб на свадьбу приезжали обязательно. Надо нам со сватьями познакомиться.
Саша обратил внимание на твердый голос Ивана Николаевича и не стал спорить:
— Возить, так возить! Пошли чай пить. Остальное мы с Мариной и сами разберем. — Выставил на стол конфеты, пряники и печенье. Предложил: — Если вы не ужинали, у нас картошка жареная есть! Будете?
Елена Константиновна отказалась:
— Мы поужинали. Спасибо. А вот чайку попьем, да и домой!
Родители ушли. Александр принялся медленно мыть посуду, не смотря на протесты Маринки:
— Я сама помою! Не мужское это дело!
Он отдал губку и недовольно проворчал:
— Нет на свете мужских и женских дел, есть общие.
На самом деле мужчина просто растерялся. Пора было укладываться спать, а он не знал, что делать. Вошел в комнату и посмотрел на кровать. Решительно стащил матрас и одну подушку на пол. За спиной раздалось удивленное:
— Что ты делаешь?
Он, не оборачиваясь, ответил:
— Думаю, что тебе не удобно, вот… — Ее руки обвились вокруг его пояса, а лицо прижалось к спине, целуя его тело между лопатками. Он почувствовал сквозь рубашку горячее дыхание и не уверенно предложил: — Марина, может не стоит до свадьбы?..
Она отпустила его и, подняв с пола подушку, бросила ее на кровать. Обернулась и шагнула к Александру:
— Какой же ты смешной…
Глядя ему в глаза, Маринка расплела тугую косу и тряхнула головой. Длинные волнистые пряди рассыпались по плечам, укрыв ее почти до колен. Сходила и выключила на кухне свет. В окно, сквозь неплотно задернутые шторы, пробивался лунный свет. На улице было морозно и тихо. Дрожащие пальчики принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Девушка не глядела ему в лицо, а он не шевелился. Сняла рубашку, слегка скользнув ладонями по широким плечам и разделась сама. Тоненькое тело стояло перед ним, прикрытое лишь облаком волос. Она показалась ему сотканной из лунного света. Волосы поблескивали под луной и сквозь эту полупрозрачную тень светилось тоненькое стройное девичье тело. Степанов судорожно вздохнул и схватил ее в объятия:
— Марина, Маринка моя! Любимая! Родная моя!
Подхватил на руки и понес к кровати, покрывая ее лицо и шею поцелуями. Тонкие руки ерошили его волосы. Она что-то шептала бессвязно и тихо, полуприкрыв глаза. Покрывала поцелуями смуглую грудь. Скользила ладонями по его телу, привыкая и окунаясь в тайны простого человеческого счастья, данного для двоих…
Наутро весь автобус смеялся над Зоей Ефимовной Беловой, а та не знала, куда деться со стыда. Марина и Саша слышали весь разговор. Начала его Елена Константиновна. Она на весь автобус спросила:
— Ефимовна, с каких это пор твой сын начал по дорогам разбойничать?
Та удивилась:
— Да что ты говоришь, соседка? Толинко в детстве реже, чем твоя Маринка дрался.
— Да то и говорю! С Колькой Горевым на пару на зятя моего будущего напали. Со спины по голове долбанули и если б не Маринка, убили бы. Ты вот вчера на весь автобус заявляла о прибавке в моем семействе. Это не твоя забота! Намеки делала, что Маринка в часть бегает, а ведь не бегала бы, если бы не твой обоссёка. Говоришь, в танковое собирается поступать? Подгузников побольше делай! Танк железный, заржавеет от мочи, которая ему в голову ударила!
В автобусе поднялся такой хохот, что водитель пару раз обернулся. А Ушакова продолжала:
— Дочка моя потому и бегала в часть, что беспокоилась, чтоб Тольку в тюрьму не посадили. Сыночек твой «в благодарность» про нее сплетни распространяет, а ты разносишь, как сорока. При всех говорю: Маринка наша замуж выходит. Мы сейчас вместе с ней поехали заявление подавать. Мы с батьком согласились на их женитьбу, чтоб вы все поменьше языками трепали! Живет она у будущего мужа. Все слышали? Чтоб о Маринке нашей и зяте я больше ничего плохого не слышала! Сыночку своему, Ефимовна, передай, встречу на улице, всю рожу распишу подлецу!