У каждого свой путь.Тетралогия

Рябикина Любовь

— Стас, ты стал подрабатывать? Кто это с тобой?

Оператор облегченно плюхнулся на диван, приглашая ребят:

— Садитесь, мужики. Да нет, Павел Карпович, не подрабатываю, а улепетываю! После того, как новый «горящий» репортаж сделал, пришлось мне возвращаться сюда под охраной. Меня битами хотели забить. Мужики спасли. Мне их Марина Степанова одолжила. Не обиделись, ребят, что я так сказал?

Стас повернулся к Леону и Климу. Те скупо улыбнулись и он снова поглядел на редактора, стаскивая тугую кепку и решительно скидывая рубашку.

Под ней была его неизменная тенниска и кассета с репортажем:

— Вот он, репортаж! Из-за него весь сыр-бор. Фото в газете ложь, статья, еще большая ложь и грязь. Невинный человек пострадал и доведен до инфаркта.

Редактор вцепился в кассету. Мигом вставил ее в магнитофон. Прослушал запись и нажал на кнопку. Вбежала полная красивая женщина с папкой в руках. Хотела открыть, но он сунул ей в руку кассету и приказал:

— Немедленно в эфир!

Она попыталась возразить:

— Но, Павел Карпович…

Редактор стукнул по столу кулаком:

— Немедленно, я сказал! Завтра это могут передавать по всем каналам, нам снова надо стать первыми. Стас жизнью рисковал, чтоб добыть материал. Подвиньте или уберите кого, но через пять минут, чтобы я видел все это на экране!

Женщина исчезла, а папка так и осталась на столе. У Клима зазвонил телефон. Он извинился и отошел в угол комнаты:

— Да, Игорь…

— Бредин пришлет за задержанными машину через полчаса. Спрашивает, куда лучше подъехать?

— К черному ходу. И еще, в машине под сиденьями пистолеты лежат, а в бардачке кое-что интересное имеется. Через три минуты репортаж пойдет в эфир.

Оленин выругался:

— Черт! И мы не увидим!

— Войдите в холл. Охранника зовут Сергей. Попросите его провести вас в раздевалку, там телевизор. Генералу скажи, пусть посмотрит, а потом приезжает.

Голос повеселел:

— Понял! Спасибо за информацию.

Репортаж длился пятнадцать минут. Ребята начали подниматься с дивана, чтобы попрощаться с редактором и идти вниз. Начали подходить к столу и тут все четыре телефона на столе редактора принялись звонить. К ним прибавился селектор, а затем и мобильник. Спецназовцы остановились, надеясь, что через пару минут все прекратится, но не тут то было! Едва Павел Карпович клал трубку, как она начинала трезвонить снова. Всем он отвечал практически одно и то же:

— Могу продать… Это наш секрет… Сколько предлагаете?.. Устраивает… Не устраивает… Приезжайте сейчас…

Мужики помахали ему рукой и увидели кивок в ответ. Пожали руку сияющего Стефановича и спустились вниз. Серебристой «Ауди» напротив входа не было. В раздевалке сидели Андриевич, Оленин и Скопин. Вацлав раскраснелся от похвал ребят:

— Здорово сказали, товарищ полковник! Как Марина рубанули!

Полковник спросил:

— Пленники где?

— В каморке уборщиц сложены. Что генерал сказал?

— Приедет после просмотра. Вероятно уже в дороге.

Клим сообщил:

— Наблюдатели уехали. Видно поняли, что опоздали перехватить кассету.

Сабиев

и Швец принялись переодеваться в свою форму. Вацлав сказал:

— Игорь, я фотографии в спальне Марины в наволочку на диванной подушке спрятал. Она двойная, а подушка жесткая. Передай генералу завтра.

Оленин предупредил:

— Вацлав Янович, вы опоздаете на поезд.

— Не опоздаю. У меня сумка в багажнике лежит, а Клим ездить умеет. Да и до поезда почти пять часов.

Андриевич набрал номер Бредина, когда тот ответил, сказал:

— Наблюдатели скрылись. Можете не таиться.

В ответ раздалось:

— С вами, полковник, у меня будет особый разговор…

Пока машина не прибыла, они развязали ноги пленников и убрали кляпы. Перевели в раздевалку охраны, предупредив:

— Кричать станете, снова заткнем или вырубим.

Швец сказал задумчиво:

— Пойду, оставленую бандитами машину проверю, да и у Стаса погляжу на авто. Не может такого быть, чтоб эти типы, уезжая, сюрприз не оставили.

Скопин поднялся:

— Я с тобой. Все же сапер…

Они вышли через центральный вход. Повернули за угол. Обошли машину кругом, внимательно разглядывая. На первый взгляд, при свете фонарей, ничего не обнаружили. Леон вытащил фонарик и посветил на дверцы, вглядываясь в них. Тоненький, еле заметный, проводок, уходил под днище от дверной ручки. Он был искусно спрятан в пазу дверцы, но легко высветился фонариком на порожке внизу. Юрий опустился на колени и заглянул под днище:

— Леон, а ну-ка, посвети!

Швец наклонился рядом и присвистнул:

— Ну ни хрена себе! Живет братва!

Под днищем была прицеплена граната РГД. Открывший дверцу, выдергивал чеку и… Скопин забрал фонарик, лег на асфальте и осветил все днище. Больше ничего не было. Юрий матюкнулся:

— Ох, ё… Устроили ловушку для дурака! Только штаны чистые извозил.

Он за минуту снял гранату и отправил в карман. Еще раз осмотрел машину:

— Где машина оператора стоит?

Леон молча зашагал в сторону темной улочки. Они нашли точно такую же гранату и легко сняли ее не включив сигнализации. Все вроде бы было нормально, но что-то настораживало. Слишком все было просто. Более хрупкий Швец предложил:

— Скопа, давай я под днище залезу? Просмотрю все.

Сапер согласился:

— Давай. Только осторожно, чтоб сигналка не взвыла, я думаю отключать ее не стоит, вдруг что-то есть.

Леон взял маленький фонарик в зубы и нырнул под автомобиль меж передних колес. Уже через минуту он невнятно пробормотал:

— Есть.

Юрий лег на спину и просунул голову под машину. Скосив глаза посмотрел на то, что освещал лучик фонарика. Это был светло-коричневый прямоугольник, довольно плоский и практически незаметный, с воткнутым штырьком и двумя крошечными серебристыми усиками, почти касавшимися днища между передними колесами. Оба помолчали. Потом Леон сказал: