У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Степанову поселили по ее просьбе в отдельном номере. По соседству расположились оба охранника. Уже через сутки к женщине заглянул врач-психолог. Начал осторожно расспрашивать о прошлом. Марина выдержала минут пять, а затем твердо пообещала:
— Катитесь, пока целы! Что вы мне в душу лезете? Со своими проблемами я и сама справлюсь. Не нужны мне душещипательные беседы, это вы приберегите для нервных дамочек! Ясно?
Доктор явно не понял. Слегка улыбнулся, считая сказанное грубоватой шуткой и продолжил расспросы. Марина встала, спокойно закрутила ему руку за спину и выбросила из номера, пригрозив:
— Сунешься, челюсти переломаю, чтоб говорить не мог! Катись и больше даже близко не подходи! Не рискуй здоровьем.
Здоровенный крепкий мужчина в затемненных очках офигело смотрел на закрывшуюся дверь, потирая заболевшую руку. Он понял лишь одно — сунется к этой женщине и головы ему не сносить. Покрутил головой в пустом коридоре, не видит ли кто его позора и направился вниз, к главному врачу санатория, чтобы пожаловаться на пациентку. Но даже вмешательство главврача не могло ничего изменить. Степанова в самой резкой форме отозвалась о психологах и потребовала убрать от нее этого эскулапа, чтоб «не возникло соблазна набить рожу». Больше недоразумений не возникало. С остальными врачами Марина кое-как мирилась, хотя спецназовцы после каждого посещения процедур выслушивали ее недовольные речи.
Не смотря на холодный ветер постоянно дувший с залива, Марина подолгу стояла на берегу между сосен, смотря на обледеневшую гладь и бурунчики на далеком серо-синем просторе. Временами небо по цвету сливалось с гладью залива. Скрипели и шуршали над головой сосны. Черные камни торчали из снега, грея каменные спины под не ласковым редким солнцем. Перед глазами Степановой часто проносились видения таких же камней, но в Афганистане. Ее рейды по заснеженным горам. Она начала все чаще вспоминать горную страну и друзей.
В первый же день узнала о библиотеке и сразу записалась туда. Много читала. Особенно по вечерам, сидя в глубоком кресле, рядом с напольной лампой. За три дня умудрилась научиться играть в бильярд. Пусть и не совершенно, но уверенно клала шары в лузы. Старый опыт снайпера пригодился в игре. Опытный бильярдист на третий день отказался играть с ней. Если наступала очередь Степановой, можно было не сомневаться, что к столу больше никто не подойдет.
Клим и Игорь старались не мешать и находились где-нибудь неподалеку, не упуская из виду ничего. Они на третий день заметили интерес к Марине со стороны солидного мужчины лет пятидесяти пяти. В столовой он всегда садился лицом и часто вскидывал на нее синие глаза. Во время прогулок незнакомец старался почаще попадаться женщине на глаза. Но парни заметили, что Степанова вообще не замечает ничего, углубившись в себя полностью. Она бродила по аллеям, подпинывая сапогами снежные комки. Иногда вылезала на лед. Какое-то время шла, ничего не замечая. Парни догоняли ее, прося вернуться. Они настороженно прислушивались к потрескиванию льда. Марина видела их тревогу и поворачивала к берегу.
В четверг Сабиев первым увидел мужчину, шагавшего между деревьями и явно направлявшемуся с Марине. Он был одет в кожаную длинную куртку с капюшоном и норковую шапку. Твердая походка выдавала бывшего военного. В руках ничего не было. Застывших за деревьями охранников он по всей видимости не замечал. Клим осторожно указал на него Оленину. Сержант чуть кивнул головой: «Пусть идет. Следим».
Незнакомец остановился метрах в двух за спиной Марины. Она продолжала смотреть вдаль, не обращая никакого внимания на чужое присутствие. Женщина считала, что приблизился кто-то из ребят. Внутренне ждала слов, но их не последовало и она продолжала смотреть вдаль. Последнее время ей вообще не хотелось ни с кем разговаривать. Легкое покашливание показало, что за спиной чужой и она резко обернулась, готовая ударить. Синие глаза смотрели на нее:
— Ясон… Не узнаете? А я вас узнал, Марина Ивановна. Сразу. Старался привлечь к себе внимание, но вы не реагировали. Всегда идете задумавшись. Вот и решил подойти. Не думал и не гадал, что вот так свидимся. Не узнали?
Он видел, как женщина разглядывает его. В ее глазах что-то мелькало, а затем она тихо произнесла:
— Полковник Щербина Иван Андреевич. Герат.
Щербина широко улыбнулся:
— Все же узнали! Даже имя-отчество помните. Я уже не полковник, в отставке два года. Серчишко что-то прихватывать начало последнее время, вот и попал сюда. Да и вы смотрю, хоть и моложе значительно, а сердце посадили. Слышал, Марина Ивановна, все слышал! Жаль, что такой ценой вам правда достается. Каждое ваше выступление слушаю и смотрю. Даже не удивился, когда вас увидел за столиком.
Марина честно сказала:
— Я бы вас могла просто не заметить. Слишком много забот, практически никого не замечаю. Вся в себе. Очень рада, что вы подошли.
Они уже вдвоем двинулись вдоль берега. Степанова расспрашивала Щербину о жизни после возвращения из Афгана. Мужчина рассказывал вдумчиво и неспешно. Заложив руки в перчатках за спину, он шел рядом с ней. Дошли до забора, преградившего путь. Женщина с неудовольствием посмотрела на проволоку. Затем взглянула на спутника:
— Не против перебраться? Смотрите, дальше места какие замечательные! Снег не глубок, пройдем.
Иван Андреевич вздохнул и чуть улыбнулся:
— Боюсь, что я уже вышел из того возраста, чтобы скакать по заборам.
Она усмехнулась и свистнула, призывая охрану. Щербина удивленно оглянулся, а она пояснила:
— Это моя охрана. Сейчас они проход организуют…
Представила ребятам старого знакомого. Оленин и Сабиев просто раздвинули проволоку и пропустив Марину и полковника, нырнули следом, хотя подобное нарушение вовсе не казалось им заманчивым. Спорить не стали, понимая, что Степанову все равно не переубедишь. Старые знакомые гуляли около двух часов, затем вернулись в корпус. Во время ужина они уж сидели за столиком вместе: охранники, полковник и женщина. С этого дня Марине стало не так одиноко. Очень часто оба вспоминали об Афганистане. Однажды полковник сказал:
— А ведь я кукиш твой нарисованный сохранил! С документами вывез. Жена увидела однажды, хотела выбросить, да я не дал. Объяснил, кто его мне преподнес. Посмеялась. Теперь хранит в целлофановом пакете и всем знакомым хвастается, что это ты рисовала. Поясняет, за что я такой «награды» удостоился! Некоторые не верят. Марина, ты не против сфотографироваться вместе?
Через сутки, отпросившись у врача, они отправились в небольшой городок, расположенный неподалеку. Решили идти пешком, хотя Сабиев настаивал на машине. Шли по узкой тропке под руку, любуясь на заиндевевшие сосны.
Звякнул колокольчик на двери и они очутились в крошечном помещении, разделенном на две половины. Не молодой фотограф моментально узнал Марину и засуетился:
— Господи, кто ко мне зашел! Да я теперь вывеску повешу, что у меня сама Степанова фотографировалась! Марина Ивановна, какой снимочек будем делать? Официальный или портрет?
Женщина несколько смутилась:
— Да нам бы просто сфотографироваться вдвоем. Давно не виделись и вот встретились…
Фотограф дважды щелкнул ее с полковником и дважды с ребятами-охранниками. Степанова спросила: