У кромки прибоя
Шрифт:
И в компании этого человека она вынуждена будет провести следующие несколько часов! Великолепно! Мэри уже начинала сожалеть о своем давешнем желании, чтобы Томас оставался здесь подольше. Сейчас она хотела, чтобы он поскорее уехал.
Впрочем, позже, видя, какую радость вызывает перспектива побыть в компании отца у Нины, Мэри раскаялась в своем желании. Девочка явно обожала его, и эта нежность была более чем взаимной. Как бы ни сложился его брак, Томас Тэлфорд очень любил свою дочь.
— Вы вдруг
Прокатившись на машине, они остановились у паба, чтобы позавтракать. Нина чувствовала себя в своей стихии, сидя между двумя взрослыми. В том, что у нее отличное настроение, сомневаться не приходилось. И Мэри поняла, что, если однажды Томас решит навсегда вернуться домой, ее присутствие больше не потребуется. В то же время она осознавала, что ее мысли эгоистичны и для Нины будет намного лучше, если с ней рядом окажется отец, а не нанятая воспитательница.
— Нет, что вы, — заверила она Томаса.
Он ничего не сказал, ничего не сделал — просто был самим собой, и Нина его обожала.
Томас по-прежнему обеспокоенно смотрел на нее поверх головки дочери.
— Правда?
— Правда. — Она одарила его лучезарной бессмысленной улыбкой.
Он не виноват в том, что она так полюбила Нину, что мысль о возможной разлуке причиняла ей почти физическую боль. В колледже ее учили не слишком привязываться к своим воспитанникам, и, когда Мэри работала в детском саду, ей это без труда удавалось. Но теперь…
— Вам когда-нибудь говорили, что у вас очень выразительные глаза? — тихо сказал Томас.
Мэри испуганно посмотрела на него, их взгляды встретились… И они словно остались вдвоем в шумном, переполненном посетителями помещении.
— Удивительные глаза! — снова произнес он, встряхивая головой словно в попытке разрушить некие чары.
— Мне показалось, вы назвали их выразительными? — слегка задыхаясь, пробормотала она.
— Выразительными! Прекрасными! Удивительными!.. О Господи…
— Бабушка говорила, что это слово можно употреблять только в молитвах, — назидательно произнесла Нина, напоминая им о своем присутствии. — А ты вовсе не молишься, папа, — поддразнила она его.
Томас несколько мгновений смотрел на дочь невидящим взором, затем улыбнулся ей и легко потрепал по волосам.
— Кстати, я делаю именно это, — мягко сказал он дочери, загадочно глядя на Мэри.
Мэри вернула ему не менее загадочный взгляд, поскольку совсем не понимала его…
— А я тоже молилась вчера вечером, папа, — поддержала беседу Нина, приняв слова отца за чистую монету. — Я молилась о том, чтобы ты не уезжал еще долго-долго. А о чем молился ты? — бесхитростно спросила она, даже не подозревая, какую бурю в сердцах взрослых вызвал этот вопрос.
Мэри сейчас еще больше стыдилась своих недавних мыслей и, глядя на Томаса, гадала: что он чувствует, видя, как тяжело девочка переживает его длительные отлучки.
Он взглянул на Нину, и его лицо засветилось любовью.
— Я молился о том же, родная моя.
Девочка кивнула с серьезным видом, который иногда на себя напускала.
— Может быть, если мы оба будем молиться об одном и том же, все так и случится. Я долгое время просила Бога о том, чтобы у меня была новая мама, но этого не произошло. Возможно, потому, что я молилась одна, — задумчиво проговорила Нина, от умственных усилий сморщив носик и опять не осознавая, какой новый грозовой заряд внесла в беседу. — Как ты думаешь, папа? — Она взглянула на него, приподняв пушистые бровки.
Мэри едва удержалась от смеха при виде ошарашенного выражения на лице Томаса. Он явно не подозревал о том, что Нина мечтает о новой матери, равно как и не знал, что ей ответить.
— Мне кажется, двум из нас следует пойти в женскую комнату и помыть руки после этой восхитительной еды, — пришла на помощь Томасу Мэри. — Это позволит тебе блеснуть умением маневрировать на костылях, — ободряюще добавила она, заметив гримаску неудовольствия на лице девочки.
Костыли доставили из больницы в воскресенье, и Нина получала огромное удовольствие, используя их при всяком удобном и неудобном случае, особенно на публике, и в этом смысле переполненный паб был для нее просто находкой.
— Это что-то новенькое, — задумчиво произнес Томас, когда Мэри поднялась.
Она посмотрела на него с сочувствующей улыбкой.
— Вот почему мне так нравится работать с детьми: никогда не знаешь, что они скажут в следующее мгновение!
— Новая мама! — недоверчиво повторил Томас.
Улыбка девушки стала шире.
— Я бы не беспокоилась на этот счет. — Она утешающе похлопала его по руке. — Ведь Нина уже перестала об этом молиться.
— Слава Богу! — Он испустил вздох облегчения и с жадностью отпил пиво из своего стакана.
Когда Мэри повернулась, чтобы догнать Нину, ее улыбка поблекла. Она совсем забыла, каким несчастным был брак Томаса с Синтией. Неудивительно, что он не находит никакого удовольствия в том, чтобы обсуждать ее замену. И явно не горит желанием повторить печальный опыт. Разве можно его за это судить?..
По дороге домой Томас, пребывал в глубокой задумчивости, ведя черный «мерседес» словно автоматически. Нина, утомленная поездкой, заснула на заднем сиденье.