У любви в плену
Шрифт:
— Тогда хорошо, — кивнула она, поворачиваясь, чтобы выйти.
И уперлась в закрытую дверь.
Без смеха Сойер протянул ей жвачку, сунул в рот свою и открыл дверь.
— Спасибо, — пробормотала она.
Через две минуты Хлоя была уже в пути, стукаясь лбом о шлем, чтобы вернуть к действию мозги.
— Я не влюблена в него, — сказала она боковому зеркалу.
Ее отражение не ответило, но что-то в ней изменилось. Черт побери. Она сияет как Мэдди!
Это плохо. Влюбиться в Сойера было бы колоссальной глупостью. Да, он хотел ее. Но ведь это она свела его с ума. Она ему не подходит. Чтобы стать женщиной, которая нужна Сойеру, она должна измениться. А учитывая проблему с ее сестрами, это похоже на чертову песню у нее в голове. «Изменись, и ты получишь признание. Изменись, и ты получишь мужчину. Изменись, и ты получишь…»
Господи, как же она устала от этой песни.
Во всяком случае, не похоже, чтобы Сойер хотел влюбиться. Он всегда обдумывал свои поступки, не делал опрометчивых шагов, жестко контролировал себя.
Кроме прошлой ночи, когда ей удалось споить его. Она надеялась, что Сойер не винит ее за это… хотя почему нет?
Конечно, ему придется красить заново. А может, и нет. До сих пор он не так уж много сделал для превращения жилища в свой дом. Честно говоря, в ее случае этим занимались Тара и Мэдди, но маленький коттедж был заполнен вещами, принадлежавшими только ей. Даже какой-нибудь пустяк вроде любимой баночки с кремом на туалетном столе заставлял Хлою улыбаться.
Но в доме Сойера не было ничего личного, только безобразно выкрашенные стены. Он ведь не имел сестер, которые показали бы, как это делается. Черт, может, он и не хотел иметь сестер. Или настоящий дом. Шериф казался Хлое полной загадкой.
Единственное, что она знала наверняка: он хотел ее.
Это по крайней мере было взаимным.
Следующие несколько дней Хлоя занимала себя работой. Давала уроки йоги, составляла рецепт грязевой маски для кожи, служила нянькой в гостинице, пока Мэдди готовилась к свадьбе, а Тара пропадала на конференции кулинаров.
Один раз Хлоя отвезла в полицейский участок еду для Сойера. Тот с хмурым видом сидел за компьютером и так удивился, что кто-то вздумал накормить его, что она неожиданно испытала прилив нежности.
Это была неслыханная глупость, потом ей пришлось два дня убеждать себя, что она не влюблена в него.
Тем временем Хлоя получила четыре первые заявки на посещение в следующей месяце их дневного сна-салона. Предупредив потенциальных клиентов, что салон еще не готов к обслуживанию, и надеясь, что это избавит ее от большого скандала с сестрами, она позвонила Джексу.
— У нас есть месяц.
— Мэдди и Тара знают об этом?
— Они узнают.
— Черт возьми, Хлоя.
— Я не прошу никаких чудес. Только основные косметические нюансы, и чтобы комната выглядела теплой и привлекательной. Я поставлю в известность Мэдди и Тару, клянусь, но я должна знать, чего ты можешь добиться и как быстро это сделаешь.
— Посмотрим, — ответил Джекс.
— Спасибо.
Положив трубку, Хлоя погрузилась в работу. Она слишком занята, чтобы думать о Сойере. И все-таки думала много. Раньше она считала его неприкасаемым, но после того как оставила свой отпечаток на его промежности, все изменилось. Кроме того, узнав кое-что из прошлого, Хлоя теперь смотрела на него с другой стороны. Фактически он стал вполне осязаемым.
Пронесшаяся следующим вечером буря вырубила электричество. Хлою бы это не волновало, если бы не гости, заказавшие у них три комнаты, и ей хотелось быть уверенной, что они довольны своим пребыванием здесь.
Без электричества.
Мэдди зажгла для них свечи, дающие мягкий теплый свет. Она всегда пользовалась свечами из воска растительного происхождения, чтобы не усугублять астму сестры. Пока Тара жарила мясо на газовом бездымном гриле, Мэдди вырыла в песке яму для костра и предложила устроить пикник на берегу. Хлоя напомнила ей о запрете разжигать огонь, но сестра заверила ее, что все будет в порядке… и засмеялась. Когда это Хлою беспокоило нарушение муниципальных указов?
— Я не могу сидеть у костра, — ответила Хлоя, слегка раздраженная ее смехом.
Мэдди вручила ей бумажную хирургическую маску.
— В больнице Мэллори дала мне целую упаковку. Сейчас посмотрим, помогает ли это.
К удивлению Хлои, маска помогла. Их гости, три пары друзей среднего возраста, следующие вдоль побережья в Канаду, с удовольствием присоединились к ним. Когда после ужина они пошли спать, Тара подбросила в костер топлива, а Мэдди позвонила в «Хижину», и через десять минут им составили компанию Форд и Джекс.
И Сойер. Без формы, небритый, в потертых джинсах и спортивной толстовке с капюшоном.
Форд привез пиво, которое раздал всем, кроме Сойера и Хлои.
— Недавно вы оба, похоже, превысили свою норму, ребята, — сказал он.
— Кто бы говорил, — спокойна произнес Сойер. — Не этот ли парень, вдрызг пьяный, однажды названивал Таре, пока я не спас его задницу, стянув у него телефон?
Поморщившись, Форд протянул ему бутылку, но Сойер отказался: то ли ждал вызова, то ли опять работал на Управление по борьбе с наркотиками. Этого Хлоя не знала. Точно она знала лишь одно: сестры пристально смотрят на нее.
— Ты говорила, что была с Лансом, — сказала Тара.
Сойер поднял бровь, и надоедливая маска вдруг стала для Хлои лучшим другом, позволив ей скрыть эмоции.
— Я никогда вам не говорила, что была с Лансом.
— Ты сказала, что была с другом. Мы так и подумали, — ответила Мэдди.
— Ланс теперь занят своей новой подружкой. Рене-медсестра. Она действительно влюблена в него. Она дает ему силы воспрянуть духом и…
— Оставь это. — Тару интересовали амурные дела сестры, а не Ланса. — Значит, ты и Сойер…