У подножия горы Нге
Шрифт:
— Давай начинай!
— Не тяни!
— Ура! Экстра-класс: «Уничтожение курицы»!
Шанг слегка наклонил голову, улыбаясь, потер руки — нетрудно было догадаться, кого он копирует, так здорово было похоже на Фана, — нагнулся, поднял клетку и... пустился бежать с клеткой в руке.
Фан, испугавшись, что сейчас курице действительно отхватят голову, с воплем бросился было за ним. Но его удержал Туан.
— Спокойствие, спокойствие! — сказал он Фану громко, так, чтобы мы все слышали. — Разве ты не знаешь о том, что Шанг — потомственный возвратитель куриц их законным владельцам? Вот так-то!
Вернувшись
Наши ребята собрали множество всяких шаров, резиновых мячей, бутылок, мячиков для настольного тенниса, веревок. Все это было совершенно необходимо для нашего цирка и называлось красивым словом «реквизит».
Теперь мы уже знали, что в цирковом искусстве нет места волшебству и чародейству, там все основано на науке. Но цирковому артисту нужно иметь необыкновенно зоркий глаз и быть очень ловким и хорошо тренированным. И еще мы узнали, что учиться этому искусству могут все. Только, конечно, в наш кружок мы отбирали самых ловких.
А когда началась вторая четверть и мы стали ходить в школу, Шанг уже умел делать номер с бегающим яйцом, которым тогда нас так удивил Фан. Тут тоже все оказалось довольно просто и, конечно, не было никакого чародейства. В яйце нужно было пробить маленькую дырочку и выпустить через нее все содержимое. Потом туда осторожно запихивали подсушенную пиявку. Пиявки, если их чуть подсушить, скрючиваются и кажутся неживыми. Отверстие в скорлупе заклеивалось и замазывалось известью. Когда на яйцо брызгали холодной водой, пиявка приходила в себя, а от запаха извести, который пиявки очень не любят, начинала судорожно шевелиться. Поэтому-то яйцо и «бегало».
Вот как все было просто. Ведь брызнуть на заранее заготовленное яйцо с пиявкой мог каждый.
Мы очень волновались — нам предстояло показать успехи нашего кружка всей школе. Но больше всех переживал Туан. Наши ребята давно уже выбрали его старостой кружка. Он оказался настоящим энтузиастом — столько труда потратил на поиски нужных книг и как внимательно все изучил! Но сам Туан не выступал и не смог разделить с нашими ребятами те горячие аплодисменты, которыми их потом наградили. Потому что ему, как старосте, пришлось следить за тем, чтобы на сцене все было готово вовремя и номера шли строго по программе. Это тоже было очень важно.
Что и говорить: на сегодняшнем вечере самодеятельности у нашего класса были самые интересные выступления!
Фан сидел в зале. Он тоже почему-то очень волновался. Когда нашим ребятам хлопали, ему было и радостно и завидно.
А когда объявили наш третий номер — это был его самый любимый фокус «Повсюду находим куриные яйца»,— он даже решил не смотреть.
Мы уже давно знали, в чем секрет этого фокуса. Нужно было заранее припрятать яйцо в рукаве пиджака, а потом, улучив момент, незаметно и быстро вынуть. Никакие сверхъестественные силы в этом, конечно, не участвовали.
Но наши ребята прибавили к этому фокусу еще кое-что. Фокус теперь назывался так: «Глиняная курица несет настоящие яйца». Курицу слепил один мальчик из нашего класса, а номер показывал Шанг. Деревянной линейкой он похлопал курицу по спине, показывая, что она ненастоящая. А когда курица благодаря его стараниям «снесла» яйцо, Шанг брызнул на него холодной водой. Призывно посвистев, он гостеприимно подставил полу своей куртки, и яйцо... само покатилось в карман!
Зал гудел от восторга. Один только Фан сидел угрюмый. Он уж и забыл, когда последний раз показывал этот фокус. Да и кому он мог теперь показывать? На сцене вместо него — другие ребята. А он, потомственный артист цирка, третье колено... Фан уныло опустил голову и уже несколько раз порывался встать и уйти, чтобы не видеть того, что происходило на сцене.
— Знаете, а ведь это Фан руководит их кружком. Он потомственный артист цирка! — вдруг громко сказал кто-то впереди, и Фан увидел, что это его знакомый третьеклассник Тхань.
Фан покраснел. Только бы Тхань не оглянулся и не увидел его среди зрителей. Ведь тогда все догадаются, что он никакой не руководитель. И Фан, втянув голову в плечи и согнувшись в три погибели, ретировался в задние ряды и стал пробираться к выходу.
А на сцене уже третий раз объявляли:
— Пирамида из стульев!
Прошла минута, другая... Но занавес все не поднимался. И вдруг за сценой раздался звук упавшего тела. Фан, не раздумывая, бросился туда.
Оказалось, что Шанг, который исполнял этот номер, никак не мог забраться на самый верх составленной пирамиды.
— Все делаю, как в книжке написано, — расстроился он, — а никак не получается.
— Ну что же ты, скорей! — подгонял его Туан.— В зале уже давно ждут. Может, лучше объявить следующий номер?
Но оказалось, что к следующему номеру подготовиться еще не успели.
Мы не знали, что и делать. Тут как раз и появился Фан.
Предостерегающе подняв руку, он бросился к пирамиде из стульев и поправил ее.
— Вот как надо: стулья, само собой, ставятся с небольшим смещением центра, — тихо сказал он и скромно отошел в сторону.
Но мы-то видели, как хочется ему еще чем-нибудь помочь нам.
А потом как-то случилось, что он снова что-то поправлял, устраивал, помогал...
После представления Фан тихонько ускользнул и отправился домой в одиночестве. Позади гурьбой шли ребята из других классов, и только и разговоров у них было что о нашем цирке.
Фан поднял голову и взглянул на небо. Небосвод казался сегодня особенно высоким. Маленькие яркие звездочки жались друг к другу, образуя Млечный Путь, и он мерцал блестящей шелковой нитью, переброшенной через огромный купол...
Подошло лето. Распустились яркие цветы феникса... Зазвенели цикады.
Фан давно уже, аккуратно сложив, спрятал в сундук свое знаменитое пальто «индивидуального пошива».
Мы готовились к заключительному концерту смотра самодеятельности. Наши ребята несколько раз просили Фана снова стать руководителем кружка, но он упорно отказывался, упирался, прямо как та пиявка перед известью: