У подножия старого замка
Шрифт:
Стефан грязно выругался и достал пистолет. Леля заслонила собой Ирену и закричала на всю улицу:
— На помощь! Помогите!..
— Получайте обе, проклятые коммунистки! — захохотал Стефан. — Жалуйтесь!
Грянуло подряд несколько выстрелов…
Когда к месту происшествия подоспели люди, они увидели два распластанных на снегу тела. Леля была уже мертва. Ирену увезли без сознания в больницу, у нее было прострелено плечо и легкое.
Погибшую от руки бандита Лелю Граевскую хоронил весь городок.
Тем временем врачи боролись за жизнь Ирены. Ее долго не удавалось вывести из тяжелого нервного шока. Опасаясь
— Что с Лелей?
И по той еле уловимой скорбной тени, пробежавшей по его лицу, Ирена поняла: Лели больше нет. И снова впала в беспамятство.
Поправлялась она медленно. И все молчала, не отвечала на вопросы мужа, сестер. Спросила только Андрея:
— Того бандита поймали?
— Да, дорогая, поймали. Выловили целую банду, скрывавшуюся в ваших лесах. Но ты не думай сейчас об этом, Иренко. Не надо!
Ирена закрыла глаза и долго лежала молча. Потом вдруг снова спросила, с напряжением всматриваясь в его лицо:
— Андрей, а знаешь, кто это был?
— Да. Бандит. Бывший фольксдейч.
— Это был Стефан Брошкевич, мой первый муж! Он не умер, вернулся. Это он убил Лелю.
— Успокойся, родная. Забудь о нем.
И тут Андрей увидел в светло-русых волосах жены тонкую седую прядь…
Накануне отъезда из Гралева, Ирена с Андреем сходили на кладбище, и там, у свежего холмика, усыпанного цветами, Ирена простилась с Лелей навсегда. Расправляя спутанные ветром ленты на венках, Ирена увидела на одной из них надпись: «Любимому другу и товарищу от «Земсты».
Оформляя в магистрате документы на выезд, она зашла в кабинет пана Казимира. Но там сидел незнакомый человек. Пан Казимир Малек уехал в Познань работать в воеводском народном совете секретарем КПП…
На вокзал Ивановых провожали всей семьей. Пришли и Граевские. Горе состарило их сразу на много лет. Андрей был не на шутку встревожен молчаливым и безучастным отношением жены ко всему происходящему. Тетя Марта шепнула Андрею:
— Душа у нее зашлась от горя. Не волнуйся, сынок, отойдет. Память человеческая сильна, но жизнь есть жизнь. Ты только береги ее.
И отошла в сторону, утирая концом платка слезы. А Халина и Ядвига просили Ирену:
— Ты нам пиши, часто пиши! Слышишь, Ирка?
И долго махали вслед поезду.
Самая дальняя дорога
Шел март 1946 года. Неспокойное это было время. Ночами жителей городка будили частые выстрелы, треск автоматных очередей, взрывы гранат, забрасываемых в окна домов. Война кончилась, но борьба продолжалась. Кроме недобитых гитлеровцев, банд «Вервольф», орудовали еще «Лесные»: группы «Народной Силы Збройной» [22] и «Вольность и Неподлеглость» [23] . Эти враждебные новому строю Польши люди действовали под разными вывесками, но задача у них была одна: использовать в своих преступных целях трудности послевоенного времени, неразбериху, неопытность органов службы госбезопасности и захватить власть. Враги знали, что волнует людей разных классовых слоев и убеждений:
22
«Народные вооруженные силы».
23
«Свобода и независимость».
Русские офицеры, служившие в рядах польского 2-го кавалерийского полка, среди которых находился и Андрей Васильевич Иванов, принимали самое активное участие в ликвидации вооруженных банд и становлении новой Польши. Андрей иногда по два-три дня не выходил из санчасти, делал по нескольку операций в день. Он был единственным хирургом в городке. Медицинского персонала не хватало, на счету был каждый человек. И Ирена стала помогать мужу выхаживать раненых.
В самый разгар этих трудных и хлопотливых дней Андрей вернулся с работы раньше обычного. Он был сильно взволнован.
— Что-нибудь случилось, Андрей? — спросила его Ирена.
— Да. То есть нет, ничего особенного… Ты помнишь, что я тебе говорил в Гралеве?
— Мы уезжаем в Советский Союз? Да?
— Не мы уезжаем, а ты. И немедленно. Здесь стало слишком тревожно. Поедешь к моим родителям в Приокск. Меня обещают перевести из Войска Польского в ряды Советской Армии, так что я, возможно, скоро приеду.
— Значит, пока я должна ехать одна, — грустно сказала Ирена. — Что ж, поеду, раз так нужно. — И с трудом улыбнулась. — Только ведь твои родители даже не знают, что ты женился. Ты не написал им об этом?
— Не написал, виноват. Думал сделать сюрприз: приехать сразу с женой, а вышло вот что. Сегодня же напишу. А письмо ты сама передашь. Родители все поймут… Я знаю, ты им понравишься.
— Когда ехать?
— Через три-четыре дня. Раньше не успеем оформить документы.
Через три дня, получив в штабе полка необходимые документы, Андрей проводил Ирену в Кольберг, откуда она должна была уехать в Варшаву, а оттуда в Советский Союз. Кольберг, некогда красивый курортный город, расположенный на берегу Балтийского моря, был в сплошных руинах. В ожидании поезда Ирена с мужем устроилась в маленьком привокзальном скверике. Оба молчали. Их угнетала предстоящая разлука. Ирена думала, как воспримут ее внезапный отъезд в Советский Союз Халина и Ядвига, которых она завтра увидит в Гралеве? Как ее встретят родители Андрея?
Из развалин вокзала до них долетали звуки частых телефонных звонков. Они мешали думать. Андрей тоже прислушивался к этим звонкам и морщился.
Подошел железнодорожник, спросил у Андрея, приложив руку к форменной фуражке:
— Вам, пан ротмистр, на варшавский?
— Да.
— Тогда собирайтесь, панство. Через две минуты поезд будет здесь.
— Ну вот, родная, — сказал Андрей по-русски изменившимся голосом. Когда он волновался, то всегда говорил по-русски, даже если знал, что его не понимают. — Будь молодцом, Иренка, не робей! Скоро увидимся, и все будет хорошо… — Он улыбнулся, поцеловал ее. — Передай привет сестренкам, Юзефу и моим старикам в Приокске…