У рассвета цвет заката.Книга 1
Шрифт:
Как стремительно он нас объединил. И на имена перешел без всяких к тому предпосылок, словно так и положено. И продолжил в том же направлении и в том же духе: восхваления, сожаления, причитания, поток слов без малейшей информации. Просто бери и верь, что Стевнив не более чем высокородный напыщенный болван. Совершенно случайно обошедший все вопросы. Не заметил он их. Звания заметил, а вопросы — нет. Это же неимоверно сложно — заметить вопрос, заданный напрямую.
Напоминание, как всего день назад он остолбенело пялился на «следилку», я пока оставила в запасе. Так себе деталь, но их у меня вообще запредельно мало. Догадки… На одних догадках можно так далеко от истинной картины оказаться, что уткнувшись в нее носом увидеть не сумеешь. Хлит! Оказываться в центре чужой игры
— Кто такой Крачер Ливист? Отвечай, дрянь!
Нет, ошиблась. Тема разговора новая. Методы старые. Можно было бы честно прохрипеть, что не знаю, и ведь, действительно, не знала, хотя предполагала… с полнейшей уверенностью, кто воспользовался неизвестным именем, но третий раз — уже слишком.
Большая проблема айш — мы не можем скрыть магию, любое ее использование проявлено.
И уходит сила айши проявлено, эффектно и бурно. Например, завьюжившимся снегом, разукрашенным огненными всполохами. Сто восемьдесят секунд. Сто семьдесят девять, если точно. На сто восьмидесятой магию уже не остановить, мгновенный выплеск-взрыв и необратимое выгорание. Большая удача айш — никто не может отличить силу, уходящую по-настоящему, от иллюзии ее ухода.
Снег я подняла природный, свой не потянула бы, резерва хватило только на огонь и немного ветра. Красиво получилось. В снежно-огненных спиралях некрасиво смотрелась я, беспомощно повисшая в генеральской руке. Но с этим ничего не поделаешь, человек без сознания привлекательно выглядит лишь на театральных подмостках.
В чувство меня приводили активно, еще активней кричали, приказывали и уговаривали очнуться и удержать магию. Жаль, что недолго. «Очнулась» я в районе ста сорока и полминуты «усмиряла» силу. Судя по прошлому опыту, урока Сурдиву хватит месяца на три, потом возьмется за прежнее. А дня на три мне обеспечены покой и комфорт.
Обеспечением комфорта генеральские адьютанты занялись немедленно. Перенесли к большому костру, лежанку соорудили, чай, усиленное шоколадом питание. Опытные мы здесь все. За исключением зеленокожей. Она единственная ничего не понимала, хлопала редкими ресницами и прижимала к груди «очаг». Но выводы какие-то свои сделала, дислокацию сменила. Как только хлопоты вокруг меня слегка приутихли, орочья девчонка сгребла мешок с котелком и со всем этим скарбом перебралась подальше, на самый край лагерной поляны. Не иначе, как в бега собралась. Оно как бы и пусть, хочет бежать, лес к ее услугам, закалка у орков хорошая, выживут, где угодно, но… Угораздило же Льянса на ее пути встретиться! Ничего такого он, конечно, не планировал, но словно привел ко мне. В результате: у нее — «очаг», у меня — она. И обе мы крайне ответственные.
На отправленного за ней Мустила, жестами и пинками объяснившего, где ей быть полагается, зеленокожая шипела и скалилась, бурчала под нос что-то неразборчивое, но подчинилась. Прибрела, вещи рядом со мной бросила, сама засела на расстоянии, сочтенном безопасным, и глаз с меня не сводила. То ли из соображений той же безопасности, то ли решила немым укором за сорванный побег поработать.
Почти час нас не трогали, лишь капрал круги поодаль натаптывал, но с общением не лез, Сурдив бдительность не терял и сужение кругов пресекал безжалостно. А через час сам подсел, затребовал проверку сохранившихся способностей. Сначала тугдолантскую газету почитать, затем вимптлехскую и краетольскую, и напоследок с зеленокожей поговорить. Газеты я по слогам читала, над каждым словом задумываясь. Месть мелкая, но понервничать генерала заставила, хотя не так, как хотелось бы. А проверка орочьего настолько ко времени пришлась, что я сама в это не поверила. И в то, что совпало все до минуты, и в то, что зеленокожая послушалась, осталась сидеть на месте. Уйти Райнар не успел.
Глава 6, прошлое — Храм рассвета — Белое озеро
3038 год по единому летоисчислению Мелонты
— Леф, мне страшно.
Мне, правда, было страшно. Я так ждала… мы ждали этот день, а когда он пришел… почти пришел… вот.
— Не верю. Ты ничего не боишься.
Разговаривали мы шепотом, даже не знаю, почему. Родителей, если они спали, что очень сомнительно, наши голоса не разбудили бы, «тихий щит» Лефлан сразу поставил. Но я все равно шептала, и он отвечал шепотом.
— Я боюсь, Леф, очень боюсь, что ничего не получится. Оно ведь редко получается. А если будет пасмурно и тучи? Когда тучи, солнца не видно, как будто его нет, тогда и луча от него не будет, или будет не в то время или еще что… Как тогда?
— Все у нас получится. Но сегодня мы туда просто идем. Об этом ты помнишь?
— Я помню. Я не сегодня боюсь, я вообще боюсь, с опережением. Леф, а если…
Удивительно, как у Лефлана хватало терпения на эти мои переживания, весь месяц до восемнадцатилетия я терзала ими себя. То есть, неделю из месяца — себя, а потом Леф вытряхнул причину моих перепадов настроения и дальше я доставала нас обоих. Попробовал бы проделать это кто-то со стороны, сама бы прибила, а так… И, главное, никак я не могла с этим страхом справиться. Все же решение расстаться со школой было совершенно верным. Кому нужен агент, не умеющий управлять собственными эмоциями? Еще бы решить, нужна ли Лефлану такая жена. Правда, это решение от меня зависело совсем мало, только на стадии желания, все остальное — от Лефа, солнца и жриц Храма.
— Ты передумала? — я отчаянно помотала головой. — Тогда спускайся.
Самый быстрый вариант спуска — выпрыгнуть в окно, тем более, я из него уже почти вышла, больше, чем по пояс высунулась, но… Я училась быть обыкновенной девушкой. Леф этого не требовал, напротив, регулярно устраивал то пробежки наперегонки, то еще какие соревнования, чтобы форму не теряла, но я сама хотела стать обыкновенной. Обыкновенные девушки не выпрыгивают из окон, собираясь первый раз в Храм рассвета, они чинно спускаются по лестнице… или быстро по этой лестнице сбегают, легко касаясь перил… или скачут по той же лестнице вприпрыжку… в общем, кто как, в зависимости от темперамента и настроения. Я спустилась чинно… бегом… и совсем забыла про перила.
А к Храму мы шли, и правда, чинно, под руку. Я немного… нет, сильно волновалась, что об этом расскажут родителям Лефлана, и им это не понравится. А понравиться им это не могло, все-таки по рождению мы стояли очень далеко друг от друга, и одно дело — просто дружить, дружбе сословия не мешают, и совсем другое — связать свои жизни. Те, кто собирался стать к алтарю без родительского согласия, свои намерения обычно скрывали до самых последних минут, а мы шли вот так, не прячась… и это решил сам Леф.
— Леф, а если…
— Вайра, ты знала, что у меня склонность к собственничеству, прогрессирующая на почве тебя? Знай. Как начинающий собственник и честный человек, не могу не поставить тебя в известность. Я тебя никому не отдам.
От его шуточной серьезности, шуточной совсем не казавшейся, да и, наверное, ею не бывшей, стало легко и хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю.
В Храме рассвета хозяйничали цветы и огонь. Цветы увивали колонны и арки, сплетались кружевными сводами естественных беседок, тянулись гирляндами по потолкам залов. Огонь жил в открытых чашах, размещенных на подставках, парящих в воздухе, покачивающихся на вычурных подвесах. Красиво. И все. Я ждала другого. Волшебства. Его не было, была обыденность. Были юноши и девушки, прогуливающиеся по залам или сидящие на резных скамьях, кто-то парами, кто-то в одиночку, большинство — небольшими группами. Они вели себя, как в парке или на стадионе, или любом другом месте, где собиралась молодежь. Разговаривали, смеялись, зевали, были даже те, кто спокойно досыпал недоспанное. Ну да, летом ночи короткие, а вставать за два часа до рассвета… Можно совсем не ложиться. И жрицы в струящихся пламенем платьях взирали на всех с едва прикрытой скукой. Они не были хранительницами волшебства, они просто здесь работали, как работают в мастерской или в пекарне, да где угодно. Просто работа.